Юрий Фролов - Правда о зомби. Секретные проекты спецслужб

Подобно всякой значительной религиозной легенде, сказания о Лонгине-копейщике и его копье обрастали новыми подробностями, которые даже по своему количеству вызывают сомнение в их истинности. Но важна главная идея этой темы: «вместе с копьем человек берет в свои руки судьбу мира». Мира!

Как не онеметь любому впечатлительному юноше, уже испытавшему горести жизни, при виде этого копья? К чему же привели его духовные и практические изыскания? Сначала приведем наиболее распространенную версию судьбы копья, которая оформилась во второй половине XX века. Исследователи этого вопроса, не имея, правда, конкретных документальных подтверждений, все же склонны считать, что «копье было выковано пророком Финием и по замыслу создателя должно было сконцентрировать в себе могучие магические силы, унаследованные в крови богоизбранного народа. Считается, что царь Ирод держал копье в руке, отдавая приказ об избиении невинных младенцев. Ирод надеялся, что среди жертв будет и новорожденный Христос, которому волхвы предрекали быть иудейским царем. Годы спустя, якобы от имени сына Ирода, копье появилось на месте распятия Христа и оказалось в руке римлянина Гая Кассиуса». Из этого следует, что и сын Ирода что-то определенное знал о предназначении и тайне этого копья.

Известно, что копьем владели впоследствии 45 монархов — римских, византийских, немецких. К сожалению, в метаистории нет данных, указывающих на то, какое влияние оказало это копье на судьбы и души властителей. Знали ли они о магической силе копья? Как пытались использовать его в своих царственных действиях? В официальной истории, реалистической, отражены коротко или более-менее подробно периоды властвования этих людей, но ничего конкретно не указывает на то, что силы копья отражались в их поступках государственного масштаба.

Помимо всего, Гитлера при его изысканиях ожидало и некоторое разочарование, способное породить в нем сомнения в могуществе копья, в правдоподобии окружающей его легенды. Оказалось, что «на оригинал „копья судьбы“ претендуют несколько (!) аналогичных копий. Одно из них — в Ватикане». Отметим, что из определенных религиозно-этических и тактических соображений, а скорее всего опасаясь ошибки без конкретного подтверждения, власти Ватикана не претендуют на то, что именно он владеет тем самым копьем, которым было пронзено тело Христа.

Еще одно «копье судьбы» находилось в Кракове. Дотошный Гитлер выяснил, что «это — точная копия экземпляра, хранящегося в Венском музее, но без вставки в виде гвоздя». Третье копье обнаружилось в Париже, куда его доставил из Константинополя святой Людовик в XIII веке. Раздумывая над историей дубликатов, Адольф пришел к убеждению, что подлинное копье находится в Вене. Такое умозаключение посетило его скорее всего в минуты эмоционального возбуждения при решении этой загадки. Психологи и психиатры отмечают, что в такие моменты, перед долгим мысленным сосредоточением на одной идее, по воле подсознания желаемое невольно представляется действительным.

Человек, зацикленный на одной навязчивой мысли, долгое время лихорадочно ищет путь из логического тупика — и мозг в целях самозащиты от перенапряжения цепляется за наиболее вероятную и успокаивающую человека догадку. Это может произойти невольно как на сознательном, так и на подсознательном уровне, поскольку в периоды самоуглубления — при полутрансовом состоянии или сне — развивается и укрепляется дремлющая в обычном состоянии связь «сознание — подсознание».

Навязчивая идея может показаться истинной и в бодрствующем состоянии. К примеру, Сталин вроде бы в трезвом виде и при ясной памяти тем не менее был абсолютно убежден, что его окружают враги, желающие его смерти. Открыто в выражениях это не проявлялось, но психиатры последующих лет, проанализировав некоторые его высказывания в кругу государственных деятелей, пришли к убеждению, что Сталин страдал паранойей, он мучился манией преследования. Тоже самое стало все отчетливее проявляться в характере и поведении Гитлера, когда он укрепился у власти. Особенно же мания преследования завладела фюрером после крупных неудач на Восточном фронте и неудавшегося на него покушения в 1944 году.

Пожалуй, одним из первых близких знакомых Гитлера, заметивших в нем странные отклонения, был его уже упомянутый спутник юности Кубичек.

Попутно подчеркнем, что у лиц, склонных к мистике, выделяется и своеобразное отношение к любви: они либо в случае драматической отвергнутое™ становятся женоненавистниками, либо боготворят предмет своих воздыханий, невзирая на все его недостатки. То есть человек, верящий в запредельное, настолько ослеплен идеалом своего сердца, что считает воображаемое действительным и не допускает в истинности своих воззрений никаких сомнений. По свидетельству же Кубичека, он сам «никак не мог привыкнуть к резким переходам его приятеля от экзальтации, когда тот неистово о чем-то вещал, к приступам полного отчаяния, когда он отрицал все и вся». Алан Буллок приводит следующее признание Кубичека о поведении Гитлера: «Сравнивая с Линцем, — вспоминает Кубичек Гитлера в Вене, — он был совершенно неуправляем».

В своих исследованиях Буллок заключает: «.Гитлер подолгу разглагольствовал перед Кубичеком о любви и женщинах, хотя не отважился подойти ни к одной из них. Как у всякого молодого человека, любовь воспламеняла его воображение, однако не существует ни единого свидетельства того, что Гитлер тогда хоть с кем-нибудь имел любовную связь».

В данном случае интимную замкнутость Гитлера можно обосновать концепцией Фрейда «О комплексе неполноценности и боязни быть отвергнутым в своих ухаживаниях». Но с годами, когда Гитлер почувствовал свою неограниченную власть над толпой и приближенными в нацистской партии, этот комплекс смущения переродился в неуправляемую похоть. Существует немало свидетельств, какие оргии с извращениями устраивал Гитлер «в часы досуга».

Сопоставляя личности Гитлера и Сталина, Буллок пишет, что «. многие историки не позволяют себе чрезмерно доверять психологической трактовке личности Гитлера по двум причинам. Первая — отсутствие надежных свидетельств, что вынуждает психиатра в большей степени полагаться на рассуждения и выводы по аналогии (на этот факт, думается, реалисты-скептики обратят серьезное внимание. — Лет.). Вторая причина — даже если предположить, что Гитлер (как и Сталин) страдал манией психопатического, шизофренического или параноидального характера, как можно разграничить обычные пагубные последствия подобных отклонений, с которыми психиатры сталкиваются в повседневной практике, и тот грандиозный триумф, который сопутствовал Гитлеру, а также Сталину при воплощении ими своих маний в леденящую душу реальность?»