Татьяна Калистратова - Темная сторона России

В тот же день, натянув резиновые сапоги, мы, как молодые лоси, рванули по окрестным лесам. Результат — у каждого короб малюсеньких красноголовиков и по мешку белых волнух и рыжиков. Под конец «тихой охоты» мы уже выкладывали грибы с диаметром шляпки больше трех сантиметров. А Мишка от жадности сделал еще один мешок из своей куртки и вернулся домой покусанным, как бог знает кто.

На следующее утро, проснувшись и позавтракав, мы начали собираться обратно в Питер.

Практически упаковав вещи, грибы, подарки в виде банок с соленьями, маринованиями и вареньем, мы уже начали грузиться в машину сами, как во двор ворвалась какая-то тетка с криком:

— Игнат Романыч, помоги!!!

И рухнула на лавку у стола.

— Что, что случилось, Настасья? — Дед резко вскочил и тут же схватился за поясницу: — Ой, ё-ё-ё-ё! Спина-а.

— Да что случилось-то, тёть Насть? — подорвался Мишка.

— Славка пропал, сынок мой. Поспорил с мальчишками, что проведет ночь на Духовой горе, и пропал. Я уж его и на кладбище искала, и в часовне. Всю гору оббегала, а нет его. Сейчас все за деревней собираются на поиски.

Понятное дело, что отъезд мы отложили до момента нахождения потерявшегося пацана. Даже через двое суток мальчишку так и не нашли, и мы все же вынуждены были уехать. Немного свербило, что бросаем людей в таком несчастье, но в то же время разум говорил, что мы и так уже облазали не только гору, но и окрестность на двадцать километров вокруг.

Но вот наконец-то собрались и поехали.

Без особого интереса посмотрели мы в Пскове Поганкины палаты. Здесь, по преданию, одну из своих жен купец Поганкин замуровал живой в стену. Вот только где именно — никто не знает, и скелет несчастной так и не найден. Нам призрак не попался. Наверное, потому что мы были там днем. Зато местные музейные работники рассказали следующую историю, которую могут подтвердить многие.

В ночь с 21 на 22 мая Псковский музей-заповедник, решившийся присоединиться к всероссийской акции «Ночь музеев», впервые открыл для экскурсии подвалы купца Поганкина. Ажитация жителей и гостей была огромной. К входу в музей, у здания Фан-дер-Флита, выстроилась очередь человек на двести. А музейщики придумали не просто показ, а своего рода аттракцион для посетителей. Гостей пропускали по пятнадцать человек. Каждому вручали свечу и провожали в таинственные подземелья. Спуск по лестнице сопровождался мрачной музыкой. Внутри помещений экскурсанты встречали и «музейную мышь», и странную старуху с трясущейся головой (видимо, Бабу-ягу), и какого-то упыря. Но самым главным призрачным персонажем являлась «замурованная» бедняжка жена — девушка в белом одеянии, с распущенными волосами и трагическим выражением лица.

Вдруг при прохождении очередной партии туристов девушка-призрак упала на пол и забилась в конвульсиях. Не сразу зрители, пребывающие в иллюзии, что «типа так и должно быть», и даже сами организаторы аттракциона осознали, что произошло непредвиденное. У девушки непонятно из-за чего случился эпилептический припадок. К слову сказать, именно в этом помещении, как предполагают работники музея, и замурована женушка Поганкина.

Экскурсию пришлось срочно прервать и вызвать скорую помощь. Девушка пришла в себя в больнице только через три дня и не могла внятно ответить ни на один вопрос. А потом, выздоровев, вообще отказалась говорить на эту тему с кем бы то ни было.

Это — самая мрачная история Пскова, которая только может быть. Кстати, надо сказать, что в подобных городах крайне сложно встретить темные места силы. Эти города намолены веками настолько, что никакая нечисть в них не обитает. Это касается не только Пскова, но и Новгорода. Да, по сути, и всего Золотого кольца России. И теперь, когда я анализирую наши приключения и поездки, то в голову непроизвольно приходят мысли, что на православных землях страшные легенды берут начало только со времен правления Петра. Хотя, казалось бы, сам Бог велел сложить легенды о привидениях еще начиная с опричнины Ивана Грозного. Но самый страшный призрак того времени — это Лжедмитрий на стене Кремля. И не слышно стонов в пыточных камерах Первопрестольной, нет катающихся призрачных голов на Лобном месте. Нет Софьи, проклинающей всех и вся.

То есть призракам — всего триста с чем-то лет. Откуда они появились? С чем это связано? Может быть, с ослаблением в народе веры?

Вот с такими мыслями я и въезжала в Петербург на Мишкиной «Наварре».

В тот же вечер я позвонила отцу Александру, настоятелю одного из питерских храмов, с вопросом: почему темные места и места темной силы активизировались в России только в начале восемнадцатого века, а до этого сидели тихо как мыши и носа не высовывали.

И в нашем ночном диспуте по телефону мы все же выяснили, что все призраки, темные и проклятые места и прочее. появились либо после Смутного времени, либо там, где народы не принимали православие. То есть крестились, но только чтоб отвязались, а сердцем к православной вере не пришли и остались верны своим богам. Там же, где, наоборот, люди верили истово, никакой бесовщины не водилось. До того момента, пока людская кровь не затопила Русь и жестокие грехи не переполнили чашу терпения Всевышнего. Или именно они открыли щелку мироздания для проникновения в наш мир нечисти и темноты.

А потом потекли обычные «трудовые будни»: клиника — дом, дом — клиника. Доктор

Даша, постоянно опаздывающая на работу. Доктор Марина, регулярно задерживающаяся на пять — десять минут. Администратор Бруснина, которая решила разойтись с мужем и уехать обратно на Украину в родной Кривой Рог. В общем, завал и трабл. Не до мистики, однако, стало. А потом была продажа клиники и куча дел по переоформлению. И вот я — рантье! Я так давно об этом мечтала, что, честно говоря, даже не поняла: а что теперь делать, чем заниматься?

И тут. как всегда, произошло «и тут». Позвонил Рыжий и сообщил, что в его съемочной бригаде есть одно свободное место типа врача группы. И если я не против две недельки пожить, как он выразился, в условиях ограниченного комфорта, то он впишет меня в свои доблестные ряды. А отправляемся мы — в Мясной Бор.

Жуткое это, конечно, место, но в ходе разговора с Рыжим оказалось, что мне еще и платить будут по полета долларов ежедневно. Ну рантье не рантье, а деньги лишними не бывают — решила я. И согласилась. «Танюш, — сказал Никита, — ты только побольше всяких сердечных препаратов с собой возьми, хорошо? Нас мужики предупредили, что там всякое может случиться».

За пару дней я сделала сборку «неотложки». Для этого не поленилась и съездила к маме, где достала с антресолей свой чемодан скорой помощи, а потом уже отправилась по аптекам. И особое внимание уделила успокаивающим препаратам.