Дан Борисов - Взгляд на жизнь с другой стороны

Город оказался на самом верху. Обычный, зачуханый, деревянный русский городок. Тогда готовились к столетию Самого . В следующем, 1970 году и должны были строить что-то грандиозное в ознаменование, так сказать, но у меня это что-то не отложилось. Единственное воспоминание, оставшееся об Ульяновске – суперновый тогда армейский джип УАЗ-469. Я не только посмотрел и посидел в нем, но даже чуть-чуть прокатился. Это случилось во время экскурсии на Ульяновский автомобильный завод. Нас водили по цехам, где тогда на конвейере шли «козлики» – ГАЗ-69к сегодняшнему дню давно уже снятые с производства и «буханки», к сожалению выпускающиеся до сих пор в первозданном виде. Конечно, было интересно посмотреть автомобильный конвейер в действии, не знаю как нашим девчонкам, но мне было очень интересно, но самое интересное ждало в экспериментальном цехе: новый армейский джип, он стоял на яме с открытым верхом красивый, как крокодил в брачную пору. Я тогда еще обратил внимание, что военные машины напоминают хищников. Я спросил разрешения у экскурсовода (рабочих возле машины не было, скорей всего мы попали в обед), экскурсовод не возражала, и я забрался в машину.

Я уже сказал, что машина стояла на смотровой яме, но «ямы» эти бывают или с заглублением для механика, или с возвышением для машины. Эта яма была второго типа – довольно широкий подиум с покрытием из рифленой стали. На мой взгляд, совершенно естественно, что, еще толком не осмотревшись в кабине с полуразобранным щитком приборов, я уже выжал сцепление и дернул ручку переключения передач. И не менее естественно, машина плавно покатилась, развивая скорость на спуске, назад, где стояла ничего не подозревавшая экскурсия. Тормоза, естественно не работали, но, слава богу, всё обошлось. Я успел-таки включить вторую, или даже первую передачу и отпустить сцепление. Машина, прокатившись уже по ровному полу метра три, остановилась. К моему счастью или сожалению никто даже ничего не заметил.

В следующий город мы добирались уже вполне достойно, на большом теплоходе. И город оказался большой и более чем достойный. Единственным темным пятном стал общественный туалет на центральной площади.

За всю жизнь мне запомнилось не так уж много общественных сортиров. Первый – на Трубной площади, вовнутрь я не заходил ни разу, но видимо, такая уж сила первых детских впечатлений: сейчас на том же месте построили новое здание метро, однако, мне оно все равно видится общественным сортиром. Самый лучший образец этого заведения я видел в Ирландии, в аэропорту. Язык не поворачивается назвать это чудо коммунального хозяйства сортиром, даже туалетом нехорошо. Это была приведенная в идеальный порядок Сандуновская баня, если не музей изящной скульптуры из фаянса.

Запомнился сортир в Хабаровском аэропорту, где в качестве пересадки на Сахалин мы просидели не меньше суток, и воленс-ноленс приходилось этим безобразием пользоваться. Это была длинная кишка с кафельными стенами, длинной метров десять – шириной не более двух. С правой стороны располагались унитазы турецкого типа без кабинок, даже без каких-либо перегородок, а слева, по кафельной стене стекали струйки воды, писсуаров не было, писать нужно было прямо на стенку. На счет ширины помещения я, скорей всего погорячился – не было там двух метров, потому что брызги от писателей слева легко долетали до мыслителей справа. Ну, и конечно запах…

Но Хабаровский запах не шел ни в какое сравнение с запахом Куйбышевским. Здесь, видно, что-то случилось с канализацией и одновременно с вентиляцией, одним словом, вонь стояла густая и совершенно не возможная. Я, вообще, наверное, туда бы не пошел, но ситуация приближалась к критической – мы вышли из кинотеатра, где смотрели только что вышедшую на экраны комедию Гайдая «Бриллиантовая рука». Этот фильм и сейчас еще смотрится прекрасно, а тогда просто «обоссаться было можно», и я, помню, забежал в этот ужас, не дыша, сделал свое небольшое дело и бегом обратно. А посредине этого зловония в полумраке стояли три мужика и смаковали бутылочное пиво, и даже чем-то закусывали, но это, благодаря скорости передвижения, я не очень отчетливо помню.

Еще одно выпуклое воспоминание той поездки связано с посещением города Жигулевска или Тольятти, где тогда активно строился автозавод, к нашему, кстати, большому разочарованию, потому что заранее всё представлялось совсем иначе. Мы рассчитывали угоститься жигулевским пивом прямо из источника в патриархальном городке, а попали на огромную стройплощадку. Но основное мое воспоминание связано не с этим и ни с Куйбышевской ГЭС, которую мы там посетили, а с Жигулевскими горами. Горы эти, до смешного низкие, чуть не оставили меня калекой.

Некоторые ситуации в жизни удивительным образом повторяются. Перепросматривая свою жизнь, я сейчас обращаю внимание на это. В частности, случай в Жигулевске потом, в усиленном варианте, повторился на Кавказе, на серьёзной скале.

Но это было позже, а в тот раз, вроде бы, не было ничего страшного. Какой леший меня понес влезать на эту гору? Снизу она казалась простенькой, но, в какой-то момент, я повис, зацепившись всем чем только можно за грунт (руками, ногами, животом, подбородком и т. д.), потому что вдруг понял, что если я сейчас сорвусь, то мало не покажется. У альпинистов существует понятие «есть куда падать». В данном случае, у меня было, куда падать – метров так пятнадцать-двадцать. Мало? но это выше, чем крыша пятиэтажного дома! Снизу расстояние, наверное, выглядело смешным и действительно, снизу смеялись мои товарищи… мне было страшно и обидно одновременно.

Завершили культурную программу поездки посещением Куйбышевского ГПЗ, если не ошибаюсь №4. То ли сам завод был хорош, то ли экскурсовод знал своё дело, но впечатление осталось очень приятное (я до сих пор горд за отечественную подшипниковую промышленность) и более того, вся технология производства образно и ярко запечатлелась в памяти. Это, правда, сыграло со мной злую шутку в институте, на экзамене по Деталям машин, но об этом потом, если я до этого доберусь.

Обратная дорога почти ничем не запомнилась, кроме дурацкого названия города «Новокуйбышев». Ну ладно бы еще Новая Самара, взамен переименованной.

С осени в школе маразм и скука. От скуки в какой-то день все мальчишки нашего класса договорились прийти в галстуках. Причина была в том, что пионерские галстуки и школьная форма остались в прошлом и нас все ругали за паршивый внешний вид, а тут все пришли в отцовских галстуках, кто с узлом, кто с резиночкой. Эффект получился сногсшибательный, девочки были в трансе, учителя забывали закрывать рот. Некоторые личности из других классов над нами смеялись, но мы выдержали форс и укоренились в своём намерении, так и проходили в галстуках до окончания школы. Я, к тому же, стал носить отцовские шляпы.