Алла Михайлова - Юрий Лонго: «Вся жизнь как под общим наркозом»

«Жадность фраера сгубила» — это обо мне, а сколько не фраеров сгубила эта пакость. Люблю пожрать! Выискиваю, где подешевле, а в итоге плачу вдвое. Не могу остановиться. Не могу сказать: «Нет».

Ты монстр — в твоих руках всё живое погибает! Литература — твоё спасение.

Неужели всё ради этих (ёб…ых) дерьмовых денег???!!!

Никто не успевал всё истратить к старости. Всё меньше надо, и деньги — бессмыслица.

Когда есть деньги, — есть всё. Неправда.

Диалог:

— А почему тебя не интересуют деньги?

— А что выше денег?

— В каком смысле?

— В том смысле, если ты заработаешь миллион, два миллиона? Что же ты будешь делать дальше?

— А дальше я заработаю три миллиона.

— А ты уверена, что дальше с тобой будет интересно людям? Когда человек заработал один миллион, два и три и у него цель в жизни заработать ещё и ещё, то он теряет смысл как человек или как личность. Он будет интересовать только каких-то близких людей, которые зависимы от него или общаются с ним по поводу денег или делают какой-то бизнес, но дальше он не интересен никому. Поэтому выше денег что-то может же быть? Не может быть, а есть. Выше денег есть идея, есть смысл у каждого свой, есть просто жизнь, медитация, выше денег есть философия, есть любовь, в конце концов. Если человек зациклен на деньгах, это скушно.

Владимир Цукерман:

— Многие Юру доставали. Очень много было душевнобольных женщин, сумасшедших очень много было. Очень много! Когда мы в тот раз зашли в книжный магазин на Тверской, при мне какая-то женщина звонила ему на сотовый раз двадцать. Он её посылает, она опять звонит. Юра мне даёт трубку: «На, скажи ей что-нибудь». И главное — как он мог через себя всё это пропускать? А, может, не пропускал? Одна такая даже ко мне в Красногорск один раз приезжала. Говорит: «Вы там старший наверху, скажите там, в банке космической информации, чтобы сняли с меня фантом Лонго. Я — его астральная жена. Мне это мешает жить. Я дала ваш адрес, через тридцать минут приедет муж меня забирать». Представляешь, что делалось? Ужас! Ужас! Я выслушал её и говорю: «Да, да, это очень серьёзный вопрос. Надо подумать, сосредоточиться». А она — завуч школы. Муж, двое детей. Вот с такими заболеваниями к нему люди приходили. А потом, когда Юра умер, она звонит мне и говорит: «Всё, Лонго умер. Следующий будете вы». Я говорю: «Очень приятно. Следующие — мы все. Только когда — чуть позже, чуть раньше».

Высоцкий вон сорок два года прожил, а как блеснул! Лермонтов — двадцать семь, Пушкин — тридцать семь, а Есенин — вообще двадцать пять! А остались в памяти людей на всю жизнь. Так что, дай Бог столько сделать, сколько они, хотя бы за шестьдесят. Тут не важно, сколько ты прожил, а важно, сколько ты сделал и за какой период времени.

Алла Михайлова:

— Я таких женщин, которые приходили на приём, образно называла «городская сумасшедшая». Одна такая регулярно каждый месяц приезжала на автобусе к Юрию на приём даже из Вильнюса. До сих пор жалею, что не сфотографировала её, потому что она мне даже сама рассказывала, что когда она выходила на Пушкинской и шла к дому Юрия, у Макдональдса её несколько раз брала в кольцо толпа молодёжи и кричала: «Ура-а-а!» Уж очень экзотически она всегда была одета. Для своего возраста и форм — по цвету и по стилю. Юра даже стеснялся её, и она всегда ожидала своего приёма не в гостиной со всеми другими пациентами, чтобы они не испугались, а на кухне, где развлекала меня. Приехав из Вильнюса на автовокзал, она шла в специальную комнату для ожидающих своего рейса пассажиров, принимала там душ и переодевала дорожное платье на какое-нибудь своё суперсногсшибательное, к примеру, с боковыми разрезами до самых подмышек и леггинсы с бантиками. Она нас с Юрой очень развлекала своими приездами. Но однажды он нечаянно, по неосторожности не закрыв дверь в свой магический кабинет, где она сидела, мимоходом отозвался о ней не очень тактично. С этого дня мы больше её не видели. Перестала приезжать.

Действительно, к магам на приём приходит довольно большой процент неадекватных людей. Хотя правды ради надо сказать, что распространённое мнение о том, что за помощью к магическим силам обращаются исключительно слабые люди, которые не могут самостоятельно решить свои проблемы, уже давно устарело. Больше всего на свете я не люблю стереотип и банальность. Всем известно, что подобное во многом притягивает подобное. Маг по сути своей является сильной, волевой личностью, который стремится повелевать людьми. Точно также и на приём к нему приходит человек, не просто не слабый, а, наоборот, стремящийся продавить ситуацию, которая в силу каких-то причин не решается собственными силами в индивидуальном порядке.

29 сентября.

Магии нет! Чуда нет! Есть незнание тех или иных законов (психофизики)!!!

Пока будет существовать невежество, столько будет существовать магия.

Магия.

Пока человечество не разгадает душу, что есть душа, до тех пор будет существовать магия.

Ночью влияние дьявола! Как можно ночью творить чудеса? Как можно ночью вообще думать о хорошем, когда кругом дьявол, дьявольская сила. Дух дьявола. Утром всходит солнце и приходит Бог. Только утром у человека светлая, умная голова, озарённая божеским светом. Всё, что творится ночью — дьявольское!!! Вечер — другое дело. Вечером бывает вдохновение. А, может быть, вся жизнь соткана на грани соблазна дьявольской и божеской (божественной) силы? (Дьявола и Бога).

Моя религия — это то, что происходит с человеком на практике, а не в его мозгах. И как помочь человеку поступить в той или иной ситуации. Почему не работает (энергия — зачёркнуто) религия? Потому что это теория, то, что хотелось бы увидеть в идеале.

В последние годы Владимир Цукерман и Юрий Лонго общались часто, но, конечно, не так плотно как раньше, причём инициатива почти всегда исходила от Юрия, звонил он, а Елену Владимир видел последний раз вообще в двадцатых числах августа 1997 года на похоронах Юрия Никулина. Владимир рассказывает: «Я приехал на прощание с венком и смотрю — Юра с Леной и с Гончаровым пришли. С венками был вход без очереди и за счёт моего венка они прошли со мной без очереди, поклонились и ушли. Лена мне тогда сказала: «Не плачь… Ну, не плачь…», и погладила по плечу. А когда я раньше к Юре в гости приходил, она всегда поворачивалась ко мне спиной, если не сказать хуже, и демонстративно утыкалась в газету. Никаких тёплых отношений и даже общения у меня с ней никогда не было. Последнее время Юра мне говорил про неё: «Я с ней не живу, но по старой памяти иногда к ней приезжаю. Пускай живёт там, на Сущёвке. Она у меня тут, на Бронной, не бывает, но к ней я иногда езжу, общаюсь с ней, но это йе тот вариант».