Эдуард Шюре - Пророки Возрождения

Погруженный из величия небес вновь в одиночество души, он оказался лицом к лицу с тайной Зла , прилепившейся, словно язва и словно ненасытное чудовище, к Природе и человеку. Его тетради содержат следы этого трепета. Там написано: «Человек и животные – проход и проведение пищи, прибежище смерти, зерна тления, делающие жизнь из смерти других». Он ищет в этой идее объяснение того, что Природа изобрела смерть, чтобы увеличить жизнь. «…Земля ищет прекращения своей жизни, желая непрестанного умножения».

Леонардо да Винчи. Штудии

выражений лиц и карикатуры.

Венеция, Академия

Щедрая в отношении видов, она также является для огромного количества людей жесточайшей мачехой. Леонардо не уклоняется от этой проблемы. Он берет быка за рога и сражается с ним лицом к лицу. Он пишет: «Препятствие не остановило меня. Каждое препятствие преодолевается твердостью. Не сворачивает тот, кто смотрит на звезду». Он понимает все же, что опыта и разума недостаточно, чтобы решить эту проблему, и что только интуиция может проникнуть в тайны Природы. Вот почему он прибегает к помощи искусства, чтобы раскрыть эту тайну. Наука может манипулировать с материальными опытами и разумом, она проникнет всегда лишь во вторичные причины Природы, тогда как искусство, если это великое искусство, может коснуться первопричин и дать им выражение, одновременно символическое и живое. Да Винчи, к несчастью, уделил больше времени науке, чем искусству, пренебрегая, таким образом, своим истинным призванием, и от этого мы много потеряли. Живопись играла лишь вспомогательную и побочную роль в его многообразной деятельности. Надо ли еще добавить, что изрядное количество его шедевров было потеряно или разрушено, словно Природа, раздраженная тем, что ее застигают в ее секретах, ожесточенно разрушала разоблачающие образы того, кто так хорошо умел ее разоблачать. Но картины и рисунки, которые остались нам, стали оттого еще драгоценнее. Они представляют в его труде окошки, пробитые его божественным гением в тайнах Природы и души. Таинственно, но непобедимо они приводят нас в мир первопричин и нас там завораживают. Такова уникальная и высшая прелесть Леонардо.

Тайна Зла уже ему являлась, он в этом не сомневался, когда подростком он нарисовал на щите ужасное чудовище, состоявшее из наиболее уродливых животных. Это было открытое Зло Природы. Позже, в возрасте размышлений, он был призван изучать искажение человеческой мимики под действием дурных страстей. Отсюда многочисленные карикатуры голов стариков, которые находятся в его коллекции рисунков. [31] Это было Зло, изучаемое в человеке. Теперь, после длительных раздумий в своей мастерской монастыря Сан-Амброджо, его взгляд внезапно обратился к допотопному прошлому человечества, к мистической и религиозной традиции. Спускаясь в темный лимб, он почувствовал, что уловил опасные силы в темной пещере, где они скрывались. Так, некое синтетическое видение явило ему тайну Зла в тройной форме Змеи, Дракона и Медузы . Эти существа, фантастические и в то же время реальные, полные жизни, преследовали его до дрожи, до ужаса. Но он считал, что победит их, поняв до конца и выразив их с помощью искусства.

Если самые замечательные животные земной фауны, лучше всего представляющие творящую эволюцию: бык, лев и орел, – имеют эзотерический смысл в религиозных традициях и символизируют некоторые духовные силы Космоса, то змея играет там роль тайной противоположности, но роль столь же необходимую, сколь и важную. Она является одновременно низшим существом из-за способа передвижения и высшим благодаря своей мудрости, которой есть немало доказательств. Ее извивающиеся движения символизируют идею проникновения во все трещины, а ядовитое жало, которым она защищается от врагов, вызывает идею Зла. Это не мешает тому, что индусы и египтяне, как и все древние народы, изображали вечную жизнь в виде змеи, кусающей собственный хвост. Она знает все тайны и проникает повсюду. Несомненно, поэтому восточные религии видели в ней символ первоначального огня и астрального флюида, охватывающего землю. Змея играет свою роль в греческой теогонии. Согласно Гесиоду, многие титаны, низвергнутые Юпитером [32] , превратились в гигантских змей. В Ветхом завете Сатана под видом Змея искушает Еву попробовать плод древа познания, которое дает познание Добра и Зла. Наконец, согласно легенде, множество духов, которые стремились вселиться в живые тела, воплотились на земле в виде змей. В мифологических традициях змея представляет сильное желание физической жизни, повелительную необходимость воплощения, жажду сильных ощущений в теле. Это первоочередной природный инстинкт, который хотя и неотделим от жизни, но непременно должен быть укрощен и ограничен. Без проводника и узды он становится нечистым и разрушительным. Укрощенный, он служит движению творящего духа.

Леонардо да Винчи.

Штудии движений кошки и поз. Фрагмент с изображением дракона. Виндзор, Королевская библиотека

Дракон – это змея, достигшая наивысшего могущества, змея, вооруженная когтями и крыльями. Он существовал некогда на земле и повергал в ужас всех остальных животных своей страшной силой. Палеонтология обнаружила его останки. Мифология, сохранившая память о нем, сделала из него символ чудовищного истребительного эгоизма, образ неумеренной гордыни, Зла, воплощенного в его мужской форме, Зла деятельного и разрушающего. Поскольку дракон оставался традиционно самым страшным и опасным животным, мудрецы и поэты создали из него образ неутолимой гордыни и убийственного эгоизма. Поэтому каждый человек несет в себе семя этого инстинкта, порождающего все дурные страсти, поэтому освободители из языческой или христианской легенды: Гераклы, Персеи, Ясоны и святые Георгии – должны были убить страшного дракона, прежде чем завоевать венец героя или ореол святого.

По этой причине дракон и занимал интуитивный гений Леонардо. Он стремился вызвать из него живой и натуральный образ, показать его таким, каким он должен был существовать. Воссоздать его из всех кусков – не значит ли это понять его? В свою очередь, художник хотел таким образом умерить Зло в зародыше, поймать чудовище в его пещере. Он изображал дракона много раз. Почти все рисунки утрачены; сохранился лишь один. Я некогда видел его во Флоренции, в витрине галереи, соединяющей Уффици с палаццо Питти через старые лавчонки Понте-Веккио. Это всего лишь карандашный эскиз на старой пожелтевшей бумаге, но что за жизненная сила в этом наброске! Он представляет борьбу птеродактиля со львом. Дракон летит над царем зверей и его преследует. Лев стелется над землей, как кошка. Он отступает, но оборачивается растрепанной головой к чудовищу, которое угрожает ему клювом и когтями. Чувствуется, что он готов отскочить при первом укусе и свернуть шею крылатому ящеру, который извивается и извергает из пасти огонь и яд. Этот дракон тем могущественнее, что в нем нет ничего условного. Он устрашающе живой. Кювье не сохранил бы его лучше. Мясистая и мускулистая, эта удивительная птица обладает гибкостью стервятника, а ее голова ящера выражает столько же ума, сколько и свирепости. Удивительный образ Зла, сознающего свою силу, атакующего с королевским мужеством захваченного внезапно во сне.