Владимир Жикаренцев - Превращение в Любовь. Том 2. Пути небесные

Потом пришли XVI и XVII века. Целое было разрушено или само разделилось — это в принципе одно и то же, поскольку Внешнее Равно Внутреннему. Что произошло с «моё» и «своё»? «Моё» уехало на Запад, а «своё» осталось здесь.

У нас в стране не работает «моё», но мы зато свои друг другу, а на Западе отсутствуют «свои» — они там все сами по себе, но с имуществом и с плюрализмом мнений. Каждый из нас имеет свою свободу, обкорнутую. Следовательно, никто из нас не свободен по-настоящему. Потому что только Целое имеет свободу.

Как всё происходило? Пока Романовы забивали в колодки свободный народ, вводя крепостничество и новую религию с её грозным и наказующим Богом Отцом, на Западе проводились противоположные реформы. Спиноза, Джордано Бруно, Декарт, Вольтер, Дидро и др. — все они знаковые фигуры наступавшего нового века Просвещения.

Мы с Западом находимся в мёртвой сцепке. Каждый из нас ненавидит в другом то, что отрицает в себе. Поэтому мы с Западом скованы одной цепью — значит, и выбираться нам тоже нужно вместе. Что последнее означает? Мы воспринимаем Запад как врага. Нравится это кому-то или нет, но это так. Значит, необходимо пройти в себе сквозь этот образ врага, прожить его, тогда в нас начнётся соединение в целое.

Ни одна сцепка (я о них писал подробно в предыдущих книгах) не решается существующими в психологии методами. Методы сами по себе созданы лишь для того, чтобы уйти, сбежать от решения проблемы. Сцепки решаются, когда смиряешься и объединяешься в одно целое с тем, что ненавидишь, не любишь, с тем, что раздражает. Тогда на место ненависти и борьбы приходит Любовь.

Нам необходимо вновь учиться иметь свои собственные взгляды, свою собственную духовную жизнь. Иметь — значит обладать, обладать означает быть в ладу. Когда мы научимся обладать не только материальными вещами, но и духовными, своей национальной культурой, тогда люди смогут сказать: «Моё!» Только в этом случае мы по-настоящему станем друг другу СВОИМИ, потому что будем уважать и ценить то, что каждый из нас имеет, не только в материальном, но и в духовном смысле.

«Падеж — словоизменительная лексико-грамматическая категория имени существительного, которая системой противопоставленных друг другу падежных форм выражает отношение обозначаемого существительным предмета к другим предметам, действиям, признакам».

И вот так всегда в науке: что ни определение, то сплошной туман. Специально, что ли, они так делают, чтобы у простого человека голова кругом пошла, и он ни за что не захотел бы впредь приблизиться к знанию? А всё дело в том, что наука оперирует понятиями и направлена на абстрактный, понятийный ум, суть которого заключается в разделении мира, а не в соединении с ним (у неё даже падежи противопоставлены друг другу, не едины, а противопоставлены). Всё дело в том, что наука только декларирует, что живёт для народа, а на самом деле живёт для самой себя. Если бы было наоборот, то ее язык был бы понятен людям.

Что соединяет человека с миром? Образы. Образы принадлежат самому древнему уму — разуму. Поэтому, если хотите, чтобы вас понимали, говорите образами и посылайте образы, когда разговариваете или рассказываете что-то. Что означает «посылать образы»? Это означает «видеть то, что говорите, о чём рассказываете». Наши предки специально для этого случая создали слово сказывать — казать .

Именительный падеж, родительный, дательный, винительный, творительный, предложный. Если разложить все эти названия на составные части, то получится тело имени, тело рода, тело дарения, тело вины, тело творения, тело предлога. Тело — тель — мягкий знак на конце указывает на то, что мы имеем дело с потусторонним миром. Тело в материальном мире и тель в тонком мире. Почему я показываю вам это? Чтобы вы почувствовали тель.

Имя, род, дар, вина, творение, предлог. Чувствуете, как на слове вина вы спотыкаетесь? Значит, в этом месте есть нестыковка, какая-то ложь. Дело в том, что раньше словом вина называлось примерно то, что сейчас мы называем словом жизнь . Ниже я покажу вам это.

Такая же нестыковка есть в предлоге, то есть в предложном падеже, но её можно увидеть, только когда знаешь, как этот падеж назывался раньше. Почему сейчас он называется предложным? Потому что в нём используются предлоги: в, на, о, при, по. Жить при школе, думать о будущем, идти на гору и т. д. А назывался он раньше местным падежом, потому что указывал на место и мог употребляться без предлога.

Ещё был звательный падеж, который наука не признаёт, а люди время от времени употребляют даже сейчас. Помните из «Тараса Бульбы»: «Слышишь ты меня, сынку?» Это легко объяснить. Попробуйте покричать, позвать кого-то или что-то — губы сами собой будут произносить звуки, соответствующие звательному падежу. Звательный падеж живёт внутри, потому что мы живём в этом мире — хоть как-то, но пока живём, — а вот наука часто живёт в своих каких-то выдуманных мирах, не имеющих ничего общего с жизнью.

Отвлечёмся.

А знаете, что раньше многие слова были и мужского рода, и женского? Например, мечта — мьчьтъ, луч — лучя, праща — пращ, крыльцо — крылец, колокол — колоколо, признак — признака и т. д. Что это означает? Раньше человек был живой, и у него был разум с его вилами, поэтому предметы и явления тоже были живые, они постоянно менялись, меняли в том числе пол, и наши предки отражали это в языке. Наши предки видели и мужскую, и женскую природу в предметах и явлениях и отражали это свое видение в живом языке.

Древний мир был миром движения. У одного и того же места, страны, человека было множество имён. Например, Русь в Средние века называлась Годланд, Страна Богов, Великая Свитьод, Готия, Етунхейм, Страна Великанов, Гардарики, Страна Городов, Великий Град, Сирия, Ассирия, Ашур, Скифия, Скития, Кития, Китай, Сарматия + Алания + Готия, Индия, Африка, Фракия, Месопотамия, Халдея, Палестина, Русланд, Русиа, Рузаланд, Ризаланд, Рутения, Рутена (см. [35]). Кстати, в Средние века мера длины в Европе была рутены . У одного и того же правителя тоже было множество имён. Например, Чингисхан имел больше двадцати имён. В каждой стране его называли по-своему.

Движение — это жизнь. Когда есть жизнь, ничто не стоит на месте, всё движется. Потом на смену жизни пришёл современный однобокий ум, который, в свою очередь, родил науку, а та взяла и зафиксировала хронологию, все имена и названия, язык. И мир застыл в мёртвом оцепенении. Теперь всё имеет свои постоянные имена, всё ясно и определённо, но жизнь ушла. Наука, как и религия, постулируя что-то и превращая постулат в догму, часто, а может быть всегда, убивает живое видение, живое переживание действительности. Всё, что она видит, она превращает в понятие и цементирует в застывшую форму. Так с предметом удобнее иметь дело.