У. Г. Кришнамурти - Ошибка просветления

В:Больше, чем генетика?

У. Г.:Больше, чем генетика: генетика лишь часть этого. Сознание – очень мощный фактор в переживании какихто вещей, но никто не способен понять содержание всего – оно слишком обширно.

В:Как мы можем способствовать функционированию желез?

У. Г.:В одном я против медицинской науки. Видишь ли, само желание понять человека основано на том, чтобы контролировать его, – вот почему я не совсем заодно с ней. Когда вы сможете контролировать эндокринные железы, вы измените личность человека; промывание мозгов перестанет для вас быть необходимостью. Промывание мозгов – весьма усовершенствованный процесс. Если бы природе позволили идти своим путем, каждый бы стал уникальным цветком. Почему в этом мире должны быть только розы? Зачем? Полевой цветок или одуванчик столь же красивы и столь же важны в мироустройстве. Почему должны быть только цветы жасмина, розы или еще какието? Итак, есть возможность перемены, но внезапной, а не постепенной. Это должно произойти очень неожиданным и взрывным образом, чтобы разрушить все.

В:В индивидууме?

У. Г.:В индивидууме. В этом нет никакого социального содержания, никакого религиозного содержания, никакого мистического содержания – нет ничего такого. Может быть, оно воздействует на человеческое сознание в целом – но это всего лишь предположение – я не могу ничего об этом сказать – все, что я говорю, находится в области предположений. Но оно должно влиять – есть только один ум, только одно сознание – все, что происходит здесь, не может не влиять, но эффект его будет микроскопичен.

В:Как содействовать этому, не контролировать людей, но получить эти результаты?

У. Г.:Нет, вся мотивация там – изменить все в целом. Интересующий тебя вопрос «как» подразумевает изменение. Почему ты хочешь понять? Я не говорю, что тебе не следует понимать, но мотивация твоего понимания – в том, чтобы вызвать изменения. Это часть нашей культуры. Культура требует этого.

Понимаешь, здесь происходит постоянная борьба. Это борьба между тем, что пытается выразить себя посвоему, и культурой, мешающей этому. Возможно ли, есть ли какойто способ для тебя избавиться или освободиться от мертвой хватки этой самой культуры? Можешь ты сделать это путем какогото волевого акта с твоей стороны? Ты ничего не можешь добиться своим хотением; это должно просто случиться. Вот почему я говорю, что оно беспричинно.

Повидимому, это происходило с некоторыми людьми в нашей истории. Каждый выражает эту уникальность посвоему, и это зависит от его окружения. Это выражение данного окружения. Но если такая штука должна произойти сегодня с любым человеком… Это должно происходить, так как природа время от времени своим собственным способом выдает некий цветок, законченный продукт человеческой эволюции. Законченный продукт человеческой эволюции не может быть использован как модель для создания другого такого же. Если она выдает один цветок, это все, понимаешь; его нельзя сохранить. Ты не можешь законсервировать его аромат, потому что если ты его законсервируешь, он будет вонять. Эволюционный процесс, или движение (назови это как угодно), не заинтересован в использовании того, что он создал, как модели для дальнейшего творения; у него есть свое собственное творение.

Очень сложно ответить на вопрос, который ты задаешь, потому что на него нет ответа. «Как» должно уйти – это единственный способ. «Как» должно уйти, потому что «как» подразумевает, что есть некий способ, некий метод, техника, будто есть нечто, что ты можешь сделать, чтобы вызвать это тотальное изменение твоей химии, эту алхимию. Но любой подобный метод побеждает свою цель. Когда ты оказываешься в ситуации, где невозможно найти ответ на этот вопрос, в этот момент может чтото произойти, в этот момент запускной аппарат, который здесь есть, помогает запустить все это. Когда вопрос «Как?», освобожденный от желания понять или вызвать изменение, остается там… То, что ты видишь, это мысль, а мысль – это в итоге вибрация. Она имеет встроенную атомную структуру: в этой мысли вкраплен атом. И когда эта мысль не может двигаться, когда она не может сделать никакого движения в какомлибо направлении, тогда с этой мыслью чтото должно произойти.

Есть только одна мысль: «Как?» Этот организм заинтересован в одном вопросе: «Как отбросить все это рабство, как избавиться от удушающего влияния культуры?» Это единственный вопрос, который есть у этого организма – не в виде слова, не в виде мысли, – весь человеческий организм является этим вопросом. Не знаю, понятно ли я выражаюсь. Это тот вопрос, который бьется, пульсирует в каждой клетке, в самом мозге костей, пытаясь освободиться из этой мертвой хватки. Это один вопрос, одна мысль. Это спаситель. Этот вопрос обнаруживает, что он не может найти ответ, что этот вопрос ничего не может сделать, и тогда он взрывается. Когда ему некуда двигаться, нет пространства, происходит «взрыв». Этот «взрыв» сродни ядерному взрыву. Он разбивает беспрерывность мысли.

На самом деле беспрерывности мысли не существует, так как мысли – это разорванные, изолированные вещи; но чтото их связывает. То, что вы называете «своим я», или «центром», иллюзорно. Я могу сказать, что оно иллюзорно, потому что именно знание, которое у вас есть о «своем я», создает «я», когда вы смотрите на себя. Так что все разговоры о «самопознании» или «знании своего я» не имеют для меня никакого смысла. Это все находится в рамках знания. Оно само себя водит за хвост.

Так вот, эта беспрерывность заканчивается, и мысль попадает в свой естественный ритм. Тогда она не может связываться. Связь прерывается, и как только она прервалась, с ней покончено. Тогда мысль взрывается не однажды; каждый раз, когда возникает мысль, она взрывается. Это как ядерный взрыв, понимаешь, и он потрясает все тело. Это нелегко; это конец человека – такое потрясение взрывает каждую клетку, каждый нерв твоего тела. Я тогда прошел через ужасную физическую пытку. Не то чтобы ты испытывал этот «взрыв»; ты не можешь испытать «взрыв», но его последствия, «осадки», это то, что меняет всю химию тела. Тогда мысль больше не может связываться: постоянная потребность испытывать чтото прекращается.

В:Есть ли ктото или чтото, наблюдающее этот процесс?

У. Г.:Этот ктото, эта искусственная, иллюзорная идентичность разрушена. Тогда, понимаешь, и даже сейчас, тут нет никого, испытывающего чувства, думающего мысли, говорящего речи; это чистый и простой компьютер, функционирующий автоматически. Компьютер не интересуют ни твои вопросы, ни мои вопросы. Компьютер не интересуют попытки понять, как этот механизм работает, так что все эти вопросы, которые мы имеем в результате нашего логического и рационального мышления, больше не действительны; они потеряли свою значимость.