Сергей Гордеев - Контакты с другими мирами

В то время я совсем забыл, что я – священник и монах. И мне вряд ли подобает принимать участие в подобных зрелищах. Чары были столь могущественны, что в эти минуты разум и сердце молчали. Но вдруг сердце мое забилось с болезненной тревогой. Мне стало как-то не по себе. Страх охватил все мое существо. Губы сами пришли в движение, и я произнес: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!» После этих слов я немедленно почувствовал облегчение. Как будто какие-то таинственные цепи, которыми я был опутан, вдруг упали. Моя молитва становилась все более сосредоточенной, мир снова воцарился в душе моей. Я продолжал смотреть на дерево, и вдруг движущаяся картина, будто увлекаемая ветром, затуманилась и рассеялась, как пар. Я больше ничего не видел, кроме огромного дерева, залитого лунным светом, и факира, молчаливо сидящего у костра. В то же время мои спутники продолжали общаться, делясь своими впечатлениями от увиденного. Для них картина не исчезла.

Но затем что-то произошло и с самим факиром. Он свалился на бок. Встревоженный юноша подбежал к нему. Наш сеанс неожиданно прервался. Глубоко взволнованные тем, что они пережили, зрители встали, оживленно обмениваясь впечатлениями. Они совершенно не понимали, почему всё прекратилось так резко и неожиданно. Юноша объяснил, что факир устал. Сам факир, как и прежде, сидел с опущенной головой, не обращая на присутствующих ни малейшего внимания.

Щедро вознаградив факира за участие в столь изумительном представлении, наша группа быстро собралась в обратный путь. Уже уходя, я невольно оглянулся, чтобы запечатлеть в памяти все это зрелище, и вдруг содрогнулся от неприятного ощущения. Мой взгляд встретился с полным ненависти взглядом факира. Это длилось всего одно мгновение, и он снова принял свою прежнюю позу. Но этот взгляд раз и навсегда открыл мне глаза на то, чьею властью творятся подобные «чудеса». Однако сила моей молитвы развеяла чары колдуна.

По сюжету рассказа «Православие и религия будущего», иеромонаха Серафима

В 1923 году антихристианскими властями было принято решение об окончательном закрытии Оптиной пустыни. Последнего оптинского старца, отца Нектария, увезли на санях в тюремную больницу города Козельска. В келью Нектария проник оккультист, который сотрудничал с безбожными властями. Вот что написано в летописи об этом событии:

«После отъезда отца Нектария из Оптиной пустыни, в его келлию большевики привезли некоего оккультиста, для обнаружения, как они думали, скрытых здесь сокровищ. Известно, что большевики широко пользовались оккультными силами для своих целей. Была ночь. В келлии горела керосиновая лампа. Колдун-оккультист начал свои чародейства, и, хотя лампа продолжала гореть, в комнате наступила мгла. Здесь же находилась одна монахиня. Их было в то время много в Оптиной пустыни. Она взяла четки отца Нектария и ими начертала крестное знамение. Сразу стало светло. А чародей бился на земле в конвульсиях эпилептического припадка».

По рассказу Н. Комаровой из города Сарапула

В конце 1980-х годов оживились разные колдуны. По телевидению начались выступления экстрасенсов, гипнотизеров, магов: Кашпировского, Чумака, Лонге и многих других. В то время я уже знала, что Церковь отрицательно относится к смотрению зрелищ телецелительства, но не понимала почему? Что плохого, если кто-то кого-то вылечит? «А чем я хуже других?» – подумала я. И решила подлечиться, поскольку ощущала нервное напряжение, расстройство и усталость. По вечерам я усаживалась перед телеэкраном во время сеансов Кашпировского. На первом сеансе я ничего не почувствовала, ни хорошего, ни плохого. Но второй сеанс я ожидала с нетерпением. Все время я бегала и смотрела на часы, когда же начнется лечение. На втором сеансе у меня неожиданно потекли слезы, хотя я плакать не хотела. А на следующий день мне стало совсем плохо. При этом я знала, что вечером опять будет сеанс, но ждала его уже с опасением. На этом сеансе я, как всегда, беспричинно обливалась горючими слезами.

А наутро у меня опять подскочило давление. Даже сотрудники на работе стали замечать, что мое здоровье ухудшается и подскакивает давление. Я стала похожа на лягушку, которую гипнотизирует удав: она кричит, но сама лезет к нему в пасть. Так и я в очередной раз включала телевизор. Но потом, с помощью свыше, взяла себя в руки и ничего никогда больше не смотрела.

Окончательное мое отрезвление от телегипноза произошло тогда, когда я нечаянно увидела телепередачу о молодом экстрасенсе, который, как и Чумак, заряжал воду, делая лекарство «ото всех болезней». А в конце предложил телезрителям, поставить банки с водой перед телевизором, сказав, что из воды легко сделает водку. Мне тоже захотелось дармовой водки, и я побежала наливать в большую, трехлитровую банку воды. Затем я поставила ее на стол и села перед телевизором, ожидая чуда.

После манипуляций руками экстрасенс сказал, что все готово. Тут я почувствовала легкое головокружение и позвала мужа. Он был в другой комнате. Мой муж – образцовый православный и непримиримый противник любых колдовских лечений. Я попросила его попробовать воду из банки. Он выпил и сказал, что это обыкновенная вода из-под крана. Она даже ни на один градус не стала крепче! Узнав в чем дело, муж гневно порицал меня и стыдил за попытку получить водку из воды. А у меня всё сильнее кружилось в голове.

– Мне плохо – сказала я.

«Так тебе и надо! – сказал он. – Это тебя Бог наказал».

По рассказу В. Губанова, «Православные чудеса в XX веке», 2000 г.

Как-то из города Орла приехал в Москву Геннадий Ф. Он поступил в московский Литературный институт и после окончания снимал комнату, то в одном месте, то в другом. Однажды он пригласил меня к себе в гости. Сначала разговор шел об искусстве и поэзии. Но потом зашел о колдовстве. Геннадий сказал: «Вот мы снимаем комнату у нашей хозяйки Зинаиды, а ведь она колдунья».

– Неужели в наше время бывают колдуньи?

– Бывают. Она колдует, а мы мучаемся и болеем. Не веришь? Напечет, например, пирожков и угостит нас. А потом от ее пирожков мы корчимся от боли в животе.

– А почему ты думаешь, что это она? Она сама-то ест свои пирожки?

– Ест и, кажется, не болеет от них. А мы болеем.

В этот момент в дверь постучали. Это была Зинаида, она испекла свежие пончики и из-за двери предлагала их Геннадию.

– Гена, возьми пончики, угощайся, – за дверью сказала она.