Михаил Герштейн - Нежить или Таинственные существа

«Мистеру Ж.Г.Уду одна дама сообщила о странном происшествии. Зимним вечером она сидела в спальне перед ярко пылавшим камином и ласкала любимую кошку, дремавшую на коленях. Время было довольно позднее. Вдруг она заметила, как что-то странное случилось с её животным. Мурлыканье прекратилось, и кошка выказала явные признаки беспокойства. Хозяйка наклонилась над нею и, поглаживая, старалась успокоить её, но кошка соскочила с коленей с пеной у рта, с ощетинившимся поднятым хвостом и выгнутой спиной, выказывая страх и озлобление.

В этот самый момент, оглянувшись, дама увидела, к своему неописуемому ужасу, на старинном кресле, по другую сторону камина, незнакомую безобразную старуху. Руки её лежали на коленях, сама же она нагнулась вперёд, словно для того, чтобы поближе рассмотреть хозяйку. Выпуклые глаза её со зловещим блеском пристально уставились на неё. Дама хотела закричать, но пока этот странный взгляд был на неё устремлён, она словно оцепенела, не могла ни дышать, ни встать с места.

Кошка между тем, вырвавшись из рук, перепрыгнула через стулья и бешено бросилась к запертой двери, ударившись о неё, отскочила и таким же скачком кинулась к другой двери, ведущей в коридор.

Появление старухи и неистовство кошки, наконец, вырвали из груди напуганной хозяйки сдавленный крик ужаса. Тотчас же в комнату вошла потревоженная шумом мать. Дама повернулась с намерением показать на предмет своего страха, но таинственная старуха уже исчезла.

Как выяснилось, в этой комнате повесилась бывшая владелица данного помещения, обнаруженный портрет которой совпал с обликом призрачной старухи.»

Обратите внимание, что кошка не могла подвергнуться галлюцинации одновременно с хозяйкой, не подозревавшей о существовании покончившей с собой старухи.

Призраки и привидения, невзирая на частичную или временную нематериальность (в случае с “Коричневой леди”, как мы помним, пуля пролетела навылет, а сам призрак ушёл в стену) часто способны на какие-то действия в нашем мире: хлопнуть дверью, оставить следы на полу и т. п. Иногда привидение производит впечатление живого человека, как в известной и хорошо расследованной истории времён Первой мировой войны.

Лейтенант Дэвид Макконнел, 18 лет, был британским лётчиком-стажёром. 7 декабря 1918 года он неожиданно получил приказ перегнать самолёт из Скэмптона в Тадкастер, на расстояние 90 км. В 11.30 он вышел из комнаты, сказав соседу, лейтенанту Дж. Ларкину, что собирается вернуться к чаю. Ещё один пилот сопровождал Макконнела в другом самолёте, чтобы доставить его обратно в Скэмптон, но из-за тумана совершил вынужденную посадку. Сам Макконнел долетел до Тадкастера. Он разбился во время посадки и умер ровно в 15.25.

В этот момент Ларкин сидел у камина, читал и услышал шаги в коридоре. Раздался знакомый стук в дверь — так стучал Макконнел. Ларкин услышал его голос и, обернувшись, увидел, что тот стоит в распахнутой двери, улыбаясь, одетый в лётную одежду. “Привет, ты уже вернулся?” — ответил он на приветствие. “Да, хорошо добрались. Приятная прогулка. Ну, всего хорошего!” — сказало привидение и закрыло за собой дверь.

Минут двадцать спустя, в 15.45, зашёл лейтенант Гарнер Смит и сказал, что надеется, что Макконнел успеет вернуться и они смогут уйти вместе вечером. Ларкин ответил, что уже видел Макконнела. Никто ни о чём не подозревал, пока не узнали о крушении. Позднее Смит подтвердил, что их разговор состоялся в 15.45.

В случае, записанном со слов бывшего авиамеханика Вилбура Райта, привидение тоже вело себя, будто его оригинал не понял, что умер:

«В начале 1941 года я служил механиком на базе ВВС Великобритании “Хэмсвелл”, что в Линкольне. Как-то в воскресенье я вернулся из увольнения поздно вечером, забыв купить сигареты, и обнаружил, что все магазины у нас в части закрыты. Затем я вспомнил, что кое-какой запас лежит у меня в ангаре, и пошёл туда. Я вошёл с главного входа, через стальные двери. Справа располагалось помещение, где лётчики 61-й эскадрильи хранили свои лётные костюмы. Я услышал, как оттуда донёсся какой-то шум, и открыл дверь.

В помещении было абсолютно темно, поэтому я включил свет. Для светомаскировки окна, как обычно, были закрыты плотными шторами. Я увидел, как некий человек в форме роется в одном из шкафчиков. На нём были лётный шлем, отороченная мехом кожаная куртка и высокие чёрные лётные ботинки. Я узнал в этом человеке Стокера, стрелка одного из экипажей.

— Привет, Сток. Что ты здесь делаешь? — спросил я.

— Не могу найти эти чёртовы перчатки! — раздражённо ответил он.

— Что ж, ищи, — проговорил я. — Когда будешь уходить, не забудь выключить свет.

Стокер ничего не ответил. Я зашёл в ангар, взял сигареты и вернулся в казарму. На следующее утро во время завтрака я, как водится, спросил у соседа по столу, что случилось за неделю моего отсутствия.

— Два дня назад выдался трудный вылет, — был ответ. — Мы летали бомбить Дортмундский канал, и самолёт Макинтайра был сбит: в него попал зенитный снаряд, и бомбы взорвались.

— О Боже… — проговорил я. — Получается, Стокер чудом избежал смерти!

— Стокер? Нет, он погиб вместе со всеми. Кстати, перед тем, как они взлетели, он долго не мог найти свои перчатки — без них он мог отморозить себе руки.

Я ничего не сказал, хотя эти слова поразили меня. Два дня спустя я заявил, что болен, и рассказал дежурному по медчасти о случившемся. Он сказал, что верит мне, однако дал снотворное — все эти дни я плохо спал. Со временем сон вернулся ко мне, а история со Стокером забылась. Теперь, когда я её вспоминаю, меня больше всего удивляет тот факт, что стрелок показался мне самым обычным человеком из плоти и крови. Когда он двигался, его одежда скрипела, и хотя Стокер выглядел встревоженным, в целом он производил вполне нормальное впечатление. Лишь спустя некоторое время до меня дошло, что стрелок искал перчатки в абсолютной темноте.

Я последовал совету врача базы — не стал никому рассказывать об этом случае. Врач попросил изложить случившееся в письменной форме и передать это описание ему, что я и сделал. После этого я не раз задавался вопросом, как часто мы видим привидения при свете дня, считая, что встречаемся с обычными людьми. Теперь я знаю, что их невозможно отличить от живых людей.»

Стокер мог открыть свой ящик, а значит, в каком-то смысле был материален. Сложно сказать, что произошло бы, если бы Райт решил пожать Стокеру руку, но вероятно, что и она показалась бы ему рукой обычного человека. Здесь тот же парадокс, что и в случаях с НЛО и их экипажами — нематериальное временно становится материальным и наоборот.