Дмитрий Невский - Таро Эльфов. Роман в картинках

Панепаэль нехотя отошла с дороги, понимая или, скорее, ощущая, что что-то здесь не так. Ощущая! Точно! Она почувствовала запах серы и камфары!

— Король! — воскликнула она прежде, чем потерять сознание.

Танец Судьбы Альбериха.

Жизненные циклы, судьба, обязательства. Влияние Судьбы на ситуацию. Повторения и напоминания из прошлого. Изменение сезонов, цикл отливов и приливов (в т. ч. жизненных). Удача, момент жизни, от которого зависит многое.

Панепаэль открыла глаза. Она почти привыкла к тому, что переход из карты в карту проходит через пустоту и мрак, от которого потом некоторое время кружится голова.

Она вспомнила последние мгновения предыдущего сюжета — Король Альберих дотрагивается до Диска Желаний и затем исчезает с криками в снежном вихре.

Краем глаза Панепаэль замечает, что там, на горизонте, виднеется высокая каменная башня, по которой что есть силы бьют огненные молнии.

И вновь смена сюжета — она видит новый образ, новое видение. Альберих лежит, раскинув руки, посреди зеленого луга. Его глаза закрыты, его тело кажется безжизненным.

И вновь что-то или кто-то вернул ее внимание к башне. На этот раз на вершине башни она различила человека, одетого в одежды волшебника. Он немного постоял в основании башни, а затем отдал кому-то незримому приказ. И в тот же миг у основания башни возникли четыре фигуры, четыре женских образа, которые все были на одно лицо. И это лицо принадлежало Эллин. Они были одеты в тонкие платья, как будто сотканные из паутины. Волосы их были убраны, а головы украшали венки. Каждая из них несла в башню одну из Священных Скрижалей.

Несмотря на то, что между Панепаэль и Волшебником было значительное расстояние, его голос, возникший у нее в ушах, заставил девочку вздрогнуть.

— Судьба привела вас ко мне. Судьбе угодно, чтобы все происходило так, как происходит. Судьба не ошибается. Ты веришь в Судьбу?

И в этот момент Панепаэль поняла, что это не два разных образа, что возникли у нее в голове, а одно большое видение. Башня стояла неподалеку от луга, на котором лежал Альберих, а она все видела с высоты той скалы, что теперь, лишенная снежной шапки, выглядела непривычно. Все были здесь, все, и беспомощный Альберих тоже.

Альберих простонал, словно разговор в голове девочки пробудил его ото сна. Он открыл глаза и осмотрелся.

— Кто это? — воскликнул он, указывая на Волшебника.

— Я тот, кто помог моему Хозяину стать королем Старого города! — сказал Волшебник громовым голосом. — Скрижали у меня и никто не остановит замысла моего Хозяина.

— Так это ты виновен в смерти моих родителей, короля Оберона и королевы Альвы?

Волшебник рассмеялся в ответ. И только потом, насладившись гневом Альбериха, произнес:

— Ты еще не понял, что ты слаб! Сколько еще падений нужно, чтобы ты понял, что тебе суждено жить упавшим? Ничто не менялось до этого момента! Что заставляет тебя надеяться, что что-то изменится в будущем?

Со своего места Панепаэль видела, как Волшебник установил Скрижали на алтаре, стоящем на вершине башни. Казалось, что все, это конец. Но тут вновь раздался его голос.

— Одна из этих Скрижалей истинная, а три — ложные. Только король, обладающий истинным знанием, сможет отличить реальность от подделки. Ты готов пройти это испытание?

— Но помни, — добавил он, не скрывая смеха, — если ты ошибешься, то твоя голова станет наградой моему хозяину!

— Не делай этого! — закричала Панепаэль.

— Мне нужен не только Меч, чтобы помочь отцу, но и Чаша, чтобы возродить мою мать. Я должен сделать все, что в моих силах!

Альберих поднялся на вершину башни и встал напротив алтаря.

— Помни, принц, — произнес в очередной раз Волшебник, — твой выбор будет иметь последствия.

— Верно, — согласился Альберих, глядя в глаза Волшебнику, — будет. Как будет иметь последствия для тебя то, что ты сделал.

— И еще, — добавил Альберих, доставая Меч Разума, который он прятал в одеждах, — я точно знаю, что эта Скрижаль — настоящая!

В глазах Волшебника возник ужас, он поднял руки вверх, как бы защищаясь от карающего Меча Судьбы, который теперь был в руках его врага.

— Привет хозяину! — сказал Альберих, опуская Меч на голову виновного.

Альберих проходит испытание битвой.

Правила, нормы, испытания, тесты, проверки. Баланс, логика, объективность. Равновесие или достижение равновесия, законные полномочия, наказание за злоупотребление. Хитрость и изворотливость.

Меч достиг головы Волшебника, но вместо того, чтобы разрубить его пополам, он просто прошел сквозь него, словно это был не человек, а туман, напоминающий человека.

По инерции Альберих последовал за своим мечом, сам прошел сквозь Волшебника, не встретив никакого сопротивления, и чуть было не свалился за край башни.

— Вы обманули меня, принц, — засмеялся Волшебник, глядя на недоумевающего Альбериха. — Вы нарушили условия нашего соглашения, и теперь ваша голова принадлежит мне.

Он раскинул руки в стороны и начал медленно подниматься в воздух.

— Альберих умрет, Волундур освободит Спящего бога, и я стану королем эльфов! — произнес он, вися в небе, как посланник небес.

Панепаэль понимала, что никакой он не посланник, но также понимала, что ничего не может предпринять, чтобы остановить его. По крайней мере, сейчас. Возможно, если потянуть время, идея появится, и Панепаэль ввязалась в разговор с Волшебником.

— А как же закон? Как же право крови быть королем? Или тебе наплевать на законы? — прокричала она вверх.

— Что такое закон? Всего лишь следование правилам, которые кто-то когда-то установил, — засмеялся он. — Право крови существует, но, как и в каждом законе, есть исключения. Если Альберих умрет, а его жена, по воле Рока, не родит мальчика или не родит вообще, то род правителя-Оберона прервется. И тогда вступает в силу новый закон!

Да, об этом Панепаэль не подумала. Она не могла предположить, что цель можно достигать не только законным, но и незаконным путем. И тогда, в конце этой беспредельной вакханалии, достигнутая цель вполне может выглядеть вполне законно. Но так ли это?

Четыре женщины-призрака окружили Панепаэль и Альбериха, кружась в медленном танце. Их движения все убыстрялись и убыстрялись, и, казалось, что теперь их не четыре, а восемь, двенадцать….

Их тела, невесомые и воздушные, теперь слились в один полупрозрачный круг, в котором находились девочка и король.