Андрей Буровский - Необъяснимые явления. Это было на самом деле

Сейчас уже трудно даже представить себе, какую огромную роль играли пароходы в жизни края, какой огромный интерес, какой общественный престиж имело все, связанное с водным транспортом. Сравнить это можно разве что с тем общественным вниманием, которое обеспечено было к речникам на Миссисипи во времена Марка Твена. Причины совершенно одинаковы: и на Миссисипи, и на Енисее пароходы были главным средством транспорта.

По обоим берегам и Миссисипи, и Енисея знали все названия пароходов, имена их капитанов, штурманов и кочегаров, а очень часто и матросов. Как идет какой пароход, чего боится его капитан, в какие сложные ситуации попадал экипаж и как себя вел при этом – все подобные истории знали жители всех приречных селений.

С одним из этих старых, овеянных легендами пароходов на Енисее связана история, с трудом вообразимая для ума, но подтверждаемая многими людьми. История эта то ли однажды произошла возле старинного села Юксеево, то ли постоянно происходит на реке возле этого села. Я не берусь объяснить, что именно до такой степени удивило и напугало одного местного бакенщика. Я могу только пересказать эту историю и заверить читателя, что Ваня Прада психически вполне здоров и совершенно не склонен к розыгрышам или к выдумкам.

Дело в том, что Ваня по кличке «Прада» работал бакенщиком в Юксеево. Речной флот во многих поселках на берегу имеет свои ремонтные пункты, везде старается иметь своих бакенщиков. Ремонтники и бакенщики – это особенная категория речников. Живут они на берегу, никуда не плавают, только обеспечивают возможность плавать для тех, кто «ходит» на речных судах. Ремонтники, понятное дело, ремонтируют и сами суда, и все судовое «хозяйство».

А бакенщики… В свое дежурство бакенщик на лодке выходит к бакенам и зажигает в них фонари. Утром гасит. Вот что делает бакенщик, и за эту работу он получает весьма приличную зарплату. В общем-то, работа эта даже увлекательная, далеко не неприятная: выходить на лодке на реку, обеспечивать речное движение, а потом сидеть в темноте на берегу, слушать пыхтение и гул идущих по реке судов. Они ведь идут не без твоей помощи…

К этой идиллии надо добавить, что плыть-то надо в любую непогоду, в том числе в бурю, в грозу, когда столбы молний так и рушатся с грохотом в воду. Порой в целом приятная работа оборачивается не самыми сладостными впечатлениями. Но все-таки работа бакенщика и важна, и неплохо оплачивается, и приятнее многих. Ваня Прада был хорошим речником и к тому же великолепным рыбаком. Сразу, наверное, этого не скажешь, потому что Ваня – маленький, незаметный, к тому же хромает на правую ногу: одна нога у него от рождения короче другой. К тому же он очень стеснительный. Познакомить Ваню с автором этих строк оказалось невероятно трудно, потому что он… стеснялся нового человека.

В эти годы мой близкий друг работал на стационаре Академии наук, в селе Юксеево. Рыбачил он много и активно; конечно же, Андрей быстро познакомился с Ваней – человеком с доброй, наивной улыбкой, с короткой ногой и характером юродивого. Ваня сообщил Андрею Гурову массу интереснейших сведений о местах рыбной ловли, местных браконьерах и зимовальных ямах рыб. Ввел и в курс правил, по которым следует поступать в сложных ситуациях жизни, например, если два браконьера одновременно приехали в одно и то же место. Жизнь рыбаков на Енисее – особая и очень увлекательная тема. До сих пор не представляю, откуда «местные» узнавали о появлении на реке рыбнадзора. Уверен, что никто им об этом не сообщал; не было никакого браконьерского «агента 007» в составе героических рядов рыбнадзоровцев, это точно. Но вот тем не менее ситуация, которая повторялась великое множество раз: сидим мы в Юксеево, в стационаре, с Андреем и его лаборантом Витей.

Сидим, дым коромыслом, разливаем много чего в кружки. С непривычки после большого перерыва вино сразу ударяет в голову. Предметы становятся красочнее и объемнее, темнота – темнее, экспедиция – экспедиционнее, а Андрей – еще интереснее.

Витя сидит напротив и противным голосом возглашает что-то типа: «Ну вот, появилась психологическая зависимость… Скоро появится и физическая…». Витя абсолютно не пьет, не курит; наше занятие ему непонятно и неприятно. С питьем водки и курением он борется, как только может.

В это время на реке всю ночь шум, слышится тихое урчание двигателей. Это создает особый колорит места, вообще всей долины Енисея, всех поселков на берегу. Всю ночь по реке и вверх, и вниз идут корабли. Всю навигацию везут грузы на север и с севера. Под урчание и рокот моторов засыпаешь. Их слышишь, просыпаясь среди ночи. Выходишь в туалет и слышишь краем сонного уха привычный шум на реке.

Но это – моторы крупных, солидных судов. Вдруг взвыл заводимый лодочный мотор. «Это Колька»… – «Да нет, он “Вихрь” купил». – «Ну вот “Вихрь” и терзает». – «А, точно, “Вихрь”!». Слышно, что лодка делает широкий круг, уходит в реку, замолкает. Мотор выключен. Мы знаем, что делает рыбак: он забросил удочку и ждет первой поклевки… а может быть, уже дождался. Оживает второй мотор, третий… Андрей называет рыбаков, порой они с Витей спорят, кто на реке: скажем, Петька это или Вовка. Под утро, часам к 4, опять слышны моторы: теперь они тянут к деревне.

На другую ночь повторяется то же. И на третью. На четвертую же ночь лодки не выходят на реку.

Вот уже 12 часов…

Час ночи… Два часа… ни одного лодочного мотора на реке. Только басовитое урчание идущего транспорта. «Рыбнадзор на реке» – единодушное мнение и Андрея, и Вити. «Где?» – «Выше по реке, разве не ясно? Он всегда проходит сверху вниз». Часов около трех ночи на реке – шум сильного мотора. Идет катер рыбнадзора, бдительно следит, чтобы рыбаки не ловили рыбу. Рыбу надо покупать в магазине! Изобилия пока, конечно, нет и будет только при коммунизме. Но вот минтай в томате, вот свежемороженый минтай, вот скумбрия в масле и вообще все, что только может дать своим гражданам страна рабочих и крестьян, победивших буржуазию.

Ведь если люди будут сами ловить рыбу и кормить ею своих детей, они будут отвлекаться от построения прекрасного коммунистического будущего, а это недопустимо. Кроме того, они не будут зависеть от тех, кто их в это будущее ведет. Они будут работать на себя, а не на возглавляемый и руководимый «начальством» «коллектив». Произойдет рецидив психологии, советские люди станут похожи на единоличников, живших до счастливой эпохи минтая – свежемороженого и в томате. Да, рыбнадзор выполняет очень важную, крайне ответственную миссию!

Вдали, на севере, стихает гул катера. Рыбнадзор, наверное, уже за скалой Юксеевский бык и приближается к Предивному. Что это? Никак рев лодочного мотора? Раздался и сразу же затих, словно испугался. Вот снова, уже в другом месте, но зато долго и надсадно. Кто-то выходит на реку. И еще… И еще один… Снова Андрей называет имена, марки моторов, рассказывает, кто что делает. Возвращается прежняя жизнь.