Лев Колодный - Джуна. Тайна великой целительницы

Оказалось, не так-то просто проявить гражданское мужество, отстаивая свои позиции от внешнего давления.

Я многого ждал от члена-корреспондента АН СССР Николая Лидоренко, который, как мало кто другой, давно интересовался феноменами, наблюдал их в лабораториях. В разговоре со мной член-корреспондент смело и открыто ругал «старых дураков», которые не понимают, что за наблюдаемыми явлениями, демонстрируемыми феноменами, скрывается, как он выразился, «глубинная физика». Он даже прислал ко мне помощников, которые интересовались мельчайшими деталями «дела Джуны», пытались было даже составить проект отзыва своего шефа для печати. Наконец, спустя месяц пришло по почте запоздалое письмо. Но в нем смелых слов не оказалось, а сказано было только то, что институт, руководимый уважаемым ученым, интересующими меня вопросами не занимается… Однако это было не совсем так.

Наконец закончился срок пребывания академика Кикоина в санатории. Он вышел на службу. Вот-вот, полагал я, состоится встреча ученых с Джуной, получит она «охранную грамоту».

Но история не повторилась. Второй раз академик не захотел предоставить квартиру для домашнего опыта. «Вы же знаете, что сказал по этому поводу президент… Так что буду держаться подальше от Джуны», – заключил академик.

Но другие встречи произошли.

Весной встретились с Джуной киевские академики Виктор Глушков и президент Академии наук Украины Борис Патон. Первый под влиянием этой встречи написал одну из своих последних (перед внезапной кончиной) статей, где пытался с кибернетических позиций объяснить природу явления. Эта статья появилась в журнале «Техника – молодежи».

А что думал по поводу Джуны президент Академии наук Украины?

«Уважаемый Лев Ефимович!

В связи с вашим письмом от 14 апреля 1981 года, в котором вы запрашиваете мое мнение о том, представляет ли для науки интерес такой феномен, как Джуна, сообщаю: любой феномен представляет интерес для науки и заслуживает того, чтобы его изучали. Поэтому, на мой взгляд, Академия наук СССР поступила совершенно правильно, организовав серьезную и планомерную работу по изучению биологических полей, а, следовательно, и феноменальной особенности, которой, очевидно, обладает Е.Ю. Давиташвили. Возможно, вам неизвестно, что в ГКНТ СССР утверждена комплексная программа по изучению биологических полей…

Думаю, что в результате этой работы будут выяснены многие, неясные пока явления.

С уважением Б. Патон, академик.

30 апреля 1981 года».

Естественно, мне хотелось в печати сообщить, что исследование феноменов в СССР начинается. Но те, кто планировал работу, думали иначе:

«Зачем хвастаться раньше времени. Вот запустим «спутник», тогда и сообщим», – решил Гурий Иванович Марчук.

Все добытые с трудом отзывы остались лежать в столе…

Однако результаты работы Джуны в городской больнице № 36 и других московских поликлиниках неожиданно стали достоянием всех.

О них сообщил «Огонек» в апреле 1981 года. То была публикация, принесшая много радости.

Мук тоже.

Вышедший днем в пятницу свежий номер «Огонька» привлек чье-то внимание и вызвал начальственный гнев. И вечером печатные машины, которые должны были еще долго вращаться, чтобы выпустить весь тираж, внезапно остановили.

Всю ночь Джуна не смыкала глаз, металась как львица в клетке, то рыдала, то ругалась, проклиная своих врагов, то пила в изнеможении лекарства, то звонила высокопоставленным пациентам…

Кто остановил машины?

Кто запустил вновь?

Генерал армии А.А. Епишев, в то время каждый день приезжавший днем на прием к Джуне. Именно он после звонка рыдающей целительницы обратился к старому другу Брежневу, который принял решение продолжить печатание журнала, не исключая из номера злосчастную статью, которая без малого год не могла увидеть свет…

А кто запретил печатать журнал и распорядился сжечь шестьсот экземпляров «Огонька»?

Команда, переданная по телефону директору типографии газеты «Правда», исходила из ЦК партии от заместителя заведующего отделом Севрука. А исполнял он волю члена Политбюро, ЦК КПСС, ведавшего идеологией Суслова. Он же и поручил институтам неврологии и психиатрии проверить Джуну на вменяемость, чтобы отправить ее за решетку, как это практиковалось в отношении диссидентов. Но ничего из этого, как читатель знает, не вышло.

Как бы там ни было, а в одиннадцать утра в субботу я услышал в трубке голос едва живой моей героини:

– Революция продолжается! Журнал выйдет со статьей обо мне.

Но между Джуной и официальной медициной, которой она стремилась отдать свои руки, стояла глухая стена.

Попытку ослабить «внешнее давление», проинформировать законодателей науки – физиков – сделал в те дни академик Ю.Б. Кобзарев.

В майские дни 1981 года Юрий Борисович, надев парадный костюм со звездой Героя Социалистического Труда, вместе с женой отправился в святая святых физиков – ФИАН.

Все места в большом зале института были заполнены. Пришедшему в числе последних председателю собрания академику Виталию Гинзбургу не сразу нашлось, где и сесть. Глядя на переполненный зал, он сострил, что вот теперь видно, как много людей в ФИАНе занимается физикой…

Юрий Борисович выступал час. Говорил об опытах, которые проводил с Розой Кулешовой, Нинель Кулагиной. Во всеуслышание в такой большой и авторитетной аудитории физиков академик доложил, что в момент телекинеза от рук зарегистрировали акустические сигналы в виде щелчков, они следовали в ритме сердца: длина – микросекунда, интервал – секунда; фиксировались сигналы электрометром. Потом выступал профессор Юрий Гуляев и доложил о величине сигнала.

У него из зала спросили:

– Видели ли вы телекинез?

Зал замер. Что ответит член-корреспондент Академии наук СССР?

– Видел, – ответил профессор, но как-то неуверенно, и добавил, что иллюзионисты делают то же самое.

Я слушал и не верил ушам своим. Был ли мальчик? Ведь за три года до поездки в Физический институт профессор с энтузиазмом докладывал в здании Нескучного дворца маститым членам президиума академии о своем открытии. Перед моими глазами всплывала фотография, где Нинель Кулагина стоит перед немыслимой длины трубой, куда она посылала свои «щелчки», регистрируемые датчиками в момент телекинеза. Рядом с трубой стоит ее хозяин, Юрий Гуляев, никаких фокусников рядом нет.

Вывод из посещения ФИАНа Юрий Борисович сделал неутешительный: «Ситуация ясна: никакого объяснения пока нет».

Странные дела происходят в науке. Президиуму академии докладывается о телекинезе как о факте реальном, а собранию физиков – как о некоем гипотетическом факте…