Рабиндранат Тагор - Гитанджали – (Жертвенные песнопения)

Так же и в час смерти это неведомое явится, как давнее ведомое. И потому, что я люблю жизнь, я знаю, что полюблю смерть.

Ребенок плачет, когда мать отнимает его от правой груди; но через мгновение утешается, найдя левую.

В едином приветствии тебе, господь мой, пусть раскроются все мои чувства и коснутся этого мира у ног твоих.

Подобно дождливому июльскому облаку, низко нависшему над землей под бременем неизлитой влаги, да преклонится вся душа моя у двери твоей, в едином приветствии тебе.

Да сольют мои песни все созвучия в единый поток и потекут в море безмолвия в едином приветствии тебе.

Подобно станице тоскующих по родине журавлей, что день и ночь летят в свои горные гнезда, да устремится вся жизнь моя к своей вечной обители в едином приветствии тебе.

Время бесконечно в твоих руках, владыка мой. Некому считать твои минуты.

Дни и ночи проходят, и века расцветают и вянут, подобно цветам. Ты умеешь ждать.

Твои века следуют один за другим, совершенствуя маленький дикий цветок.

Нам нельзя терять времени. Мы слишком бедны, чтобы опаздывать.

И вот время идет, и я отдаю его каждому просящему, и на алтаре твоем нет жертвоприношений.

На закате дня я спешу в страхе, что врата твои уже закрыты, и вижу, что нет, еще не поздно.

Я украшу тебя трофеями, венками своего поражения. Не в моих силах скрыться от непобедимого.

Я хорошо знаю, что моя гордость будет сломлена, жизнь порвет свои оковы в безмерной муке, и мое опустошенное сердце зарыдает песней, подобно пустой тростинке, и камень растает в слезах.

Я хорошо знаю, что сотни лепестков лотоса не будут закрыты навсегда, и тайник его меда откроется. С голубого неба на меня обратится взор и призовет меня в молчании. Ничего не останется мне, ничего – и смерть я приму у ног твоих.

Я погружаюсь в пучину океана форм в надежде найти совершеннейшую жемчужину бесформенного.

Кончено плаванье от пристани к пристани в моей побитой ветрами ладье. Давно прошли те дни, когда мне было отрадой носиться по волнам.

И теперь я жажду смерти в бессмертном.

В пышных чертогах у неизмеримой бездны, где рождается музыка беззвучных струн, я возьму арфу моей жизни.

Я настрою ее навеки и, когда исторгну последний рыдающий звук, положу ее, безмолвную, к ногам безмолвного.

В час моей разлуки с землей пусть будет моим прощальным словом: то, что я видел, – несравненно.

Я вкусил затаенную сладость лотоса, что распускается в этом светоносном океане, и блажен – пусть это будет моим прощальным словом.

В этой бесконечной смене форм участвовал и я, и здесь я узрел лик того, кто не знает формы.

Все мое тело и все мои члены содрогнулись от прикосновения неосязаемого; и если должен настать конец, пусть он настанет – пусть это будет моим прощальным словом.

В игре с тобою я никогда не спрашивал, кто ты? Я не знал ни радости, ни страха, жизнь моя текла бурно.

Ранним утром ты будил меня, как сотоварища, и вел меня от радости к радости.

В те дни я никогда не вдумывался в смысл песен, которые ты пел мне. Мои голос только схватывал напевы, и мое сердце отзывалось им.

Теперь, когда время игр прошло, какое зрелище предо, мною?

Мир, склонив взоры к твоим стопам, в страхе стоит пред тобою со всеми своими безмолвными светилами.

Я похвалялся перед людьми, что знаю тебя. Они видят твой образ во всех трудах моих. Они приходят и спрашивают меня: «Кто он?»

Я не знаю, что ответить им. Я говорю: «Право, я не могу сказать».

Они хулят меня и с презрением уходят. А ты сидишь и улыбаешься.

Я влагаю в песни мою повесть о тебе. Тайна переполнила мое сердце. Приходят и спрашивают меня: «Скажи смысл их». Я не знаю, что ответить. Я говорю: «Ах, кто знает, что значат они!» Вопрошавшие со смехом и злобой идут прочь. А ты сидишь и улыбаешься.