Линн Эндрюс - Шаманка

- Но я ведь показала ее тебе перед самым уходом.

- Линн, думаю, тебе стоит обратиться к моей секретарше и записаться ко мне на прием, - шутливо заявил он. - Клянусь, ты не показывала мне никакой фотографии с корзинкой.

- Иван, ты абсолютно уверен? Это очень важно. Помнишь, такая старая пожелтевшая фотография… семидесятилетней давности, по крайней мере. Фамилия фотографа была, кажется, Мак-Киннли.

- Уверен, что ты не показывала мне ничего подобного. Ладно. Позвоню тебе позже.

И он повесил трубку.

У меня голова шла кругом. Я прекрасно помнила, что видела эту проклятую фотографию. Я прикасалась к ней руками, она являлась мне в снах. Что происходит? На меня внезапно навалилась страшная усталость.

Я обвела глазами комнату. Она была похожа на дикую смесь африканской деревни и индейского антропологического музея. На протяжении многих лет я неустанно собирала фигурки предков, изображения богов и амулеты из Конго, одеяла, изготовленные индейцами племени навахо, и корзинки из всех уголков Северной Америки и Гватемалы. Комната была магической - исполненной силы и поэзии древних, первобытных традиций. Симметричные корзинки совершенной формы, выстроившиеся вдоль стен, были моими «любимицами». А та свадебная корзинка - она вся пронизана магией! Никогда мне еще не хотелось с такой силой завладеть ни одной вещью.

Я удобно расположилась в кресле и, стараясь успокоить-стала вглядываться в черно-белый плетеный «гобелен» из Гватемалы. Он висел на стене рядом с фотографией Храма Великого Ягуара, сделанной мною пару месяцев назад Тикале, во время путешествия по Гватемале. Все трудности той длительной погони за поясом вдруг вспомнились с удивительной ясностью.

В Гватемала-Сити я взяла напрокат джип и отправилась в сторону Чичикастенего. Чичикастенего знаменит своим индейским базаром, где, как мне сказали, я смогу найти какой угодно пояс. От вида, который открывался из окон автомобиля, у меня перехватило дух - ирригационные сооружения, громоздящиеся на холмах, чередовались с клочками возделанной земли. Гватемальские индейцы майя пользовались ирригационной системой многиевека. Земля была плодородной и зеленой. До меня доносился запах дыма, поднимавшегося над домишками с камышовыми крышами, и вкусные испарения чернозема. Я достигла подножия Чи-Чи, когда солнце повисло прямо над головой. Древнее селение находилось на высоком плоскогорье, а дорога казалась опасной даже для джипа.

Примерно на середине крутого подъема образовалась транспортная пробка, движение в обоихнаправлениях замедлилось. Огромный цирковой грузовик, перевозивший в кузове слониху и слоненка, резко накренился на крутом повороте и чуть не свалился с утеса. Дорога оказалась заблокированной на несколько часов.

Я выключила мотор и вышла на свежий воздух. Взбудораженные птицы громко чирикали над головой в сумрачных кронах гигантских деревьев. Задний мост грузовика вышел из строя, и при каждом движении слонихи и ее чада кузов покачивался, скрипел и стонал. К месту аварии подъезжали все новые машины. Раздраженные гватемальцы осыпали растерявшегося водителя грузовика советами и проклятиями.

Суматоха усиливалась. Слониха со слоненком раскачивали кузов все сильнее, так что старые доски на бортах стали тревожно потрескивать. Грузовик мотался из стороны в сторону над тысячефутовым обрывом. Началась полная неразбериха. Как раз в эту минуту на дороге появился длинный автобус, перевозивший циркачей.

Крохотные уродцы с ржавыми цепями на спинах, толстые дамы и бритоголовые татуированные мужчины тут же высыпали из автобуса. Канатоходцы, исполнительницы танца живота, акробаты - все гватемальцы, смуглые и низкорослые - орали натуристов, требуя, чтобы те освободили им путь.

Слоны, подняв хоботы, стали испуганно трубить, грузовик покачнулся сильнее и повис над обрывом. Карлики забрались под грузовик, осыпая туристов ругательствами. За спектаклем наблюдало около пятидесяти человек - туристы, одетые в шорты-бермуды, индейцы, гватемальцы - все затаили дыхание.

Один из лилипутов прицепил цепь к оси грузовика и прикрепил другой ее конец к бамперу автобуса. Водитель грузовика перевел рычаг скоростей в нейтральное положение и стал ждать. Трудно было поверить, что бампер автобуса или ржавая цепь смогут выдержать массу грузовика. Автобус взревел и тронулся, таща за собой грузовик, а толстая дама и бритоголовый мужчина стали убирать из-под колес здоровенные камни, отбрасывая их далеко в сторону, словно те ничего не весили. Теперь, когда движение возобновилось, слоны перестали раскачиваться. Лилипуты начали радостно подскакивать высоко в воздух и, делая сальто, приземлялись юги. Лес огласился нашими радостными криками. Цирк поехал дальше.

Я прибыла в Чи-Чи лишь для того, чтобы услышать, что следует лететь в отдаленную провинцию Гватемалы к древним развалинам Тикал-Петена и там найти торговца, у оторого может оказаться нужный мне пояс. Что ж, снова в джип и назад, в Гватемала-Сити. Полдня езды впустую.

Чего стоил этот полет в Тикал-Петен! В самолете было десять сидений, а я оказалась единственным пассажиром. К тому же это был аэроплан времен Второй мировой. Сквозь щели между досками пола я могла свободно разглядывать гватемальские джунгли. Мыприлетели в маленький аэропорт в 6 часов утра, но даже в этот час здесь было невероятно душно. Прежде чем приземлиться, пилот описал широкую дугу над выглядывавшими из густых джунглей развалинами, пока местный крестьянин отгонял коров с летного поля.

Музей, расположенный для удобства туристов у самой посадочной полосы, оказался почти пустым. Служительница музея сообщила мне, что торговец, которого я ищу, отправился в Гватемала-Сити, и дала мне адрес, прибавив, что самолет отправляется обратно через четыре часа. Я изрядно расстроилась.

Вооружившись банкой холодного сока и картой, я стала изучать дорогу к Храму Великого Ягуара. Прежде чем начать подниматься по крутой тропке, я вставила в фотоаппарат новую пленку. Птицы кричали в глубине джунглей, словно подтрунивая надо мной, а утренний воздух был насыщен ароматом гвоздичного дерева. По обеим сторонам тропинки выстроились гигантские травянистые растения, а деревья, напоминающие папоротник, были увиты яркими лианами. Жара становилась почти невыносимой, и я, спустив с плеч промокшую рубаху, завязала ее вокруг пояса. Я была совершенно одна между массивными каменными акведуками, платформами и стелами. Меня заворожили письмена и рисунки, вырезанные на камне, и я совершенно не заметила, как заблудилась.

Забредя в угол маленького открытого дворика, я столкнулась нос к носу с высоким индейцем и вскрикнула от неожиданности.