Иан Мюррей - Забытый Сперджен

Тем, у кого возникло желание еще глубже изучить тему взаимосвязи учения о благодати и искупления, я советую обратиться к сочинению Джона Оуэна «Смерть смерти в смерти Христа». В этом вопросе Сперджен полностью разделял убеждения великого пуританина 96. Здесь же я затрагиваю эту тему для того, чтобы только показать, что для Сперджена учение об искуплении не ограничивалось вопросом, на кого оно распространяется. В 1858 году в проповеди «Частичное искупление» он говорил: «Учение об искуплении — одно из самых важных в богословской системе. Заблуждение в этом вопросе неизбежно приведет к заблуждению во всех остальных» 97. Спустя двадцать лет он не изменил своих убеждений: «Невозможно расстроить замысел благодати Божьей; Иисус Христос умер не напрасно. Я уверен, что два этих принципа должны лежать в основании всякого здравого учения. Расстроить замысел благодати Божьей невозможно . Ее предвечная цель будет достигнута, ее жертва и печать возымеют должное действие, избранные по благодати войдут во славу» 98. «Арминианин считает, что Христос не умирал за конкретных людей. Он учит, что смерть Христа сама по себе не гарантирует спасения ни одному человеку… Они вынуждены утверждать, что если человеческая воля не даст дорогу благодати и добровольно не подчинится ей, то искупление Христа окажется бесполезным… Мы же говорим, что смерть Христа гарантировала спасение несчетного количества людей. Они не только могут быть спасены смертью Христа, но и реально спасены ею, должны быть спасены и не могут не быть спасены» 99.

С точки зрения Сперджена, вера в то, что Христос умер в равной мере за всех людей, — это заблуждение, которое еще дальше уводит слушающих Евангелие от Библии, создавая у них неправильное представление о том, что такое спасающая вера:

«Слушая, как проповедники пробуждения без конца твердят: „Поверь, поверь, поверь!“, я решил, что должен для себя разобраться с тем, что значит, что мы должны поверить, чтобы получить спасение. Я пришел к выводу, что призывы моих братьев несколько необдуманны. Часто говорят, что если ты уверуешь в то, что Иисус Христос умер за тебя, ты спасешься. Мой слушатель! Не обманывайся. Ты можешь верить, что Иисус Христос умер за тебя или что Он не умирал за тебя. Но такая вера не принесет тебе никакой пользы. Это не есть спасительная вера. Да, человек, обладающий спасительной верой, рано или поздно придет к убеждению, что Христос умер за него, но не в этом суть спасительной веры. Гони подобные мысли от себя подальше, иначе они погубят тебя. Не говори, что веришь в то, что Иисус Христос умер за тебя, и потому ты чувствуешь себя спасенным. Умоляю тебя, помни, что истинная вера, спасающая твою душу, заключается в доверии, полном, абсолютном доверии Господу Иисусу Христу, спасающему тебя, независимо от того, умирал Он специально для того, чтобы спасти тебя или нет. Только положившись на Него целиком и полностью, я могу считать себя спасенным. Потом я пойму, что кровь Спасителя пролилась именно за меня, но если я поверю в это прежде, чем поверю во Христа, тогда я изменю порядок вещей, который устанавливает само Писание, тогда я сделаю результатом моей веры то, что я верой всего лишь принимаю, доверяя Христу и только Ему свое спасение» 100.

Чарльз Ходж в лаконичных выражениях показывает, как арминианство нарушает цельность всего библейского откровения. Он утверждает, что главное расхождение между арминианской и августинианской системами заключается в вопросе о том, определил ли Бог к вечной жизни всех людей или только некоторых, дав им Сына, чтобы тот искупил их, и Святого Духа, чтобы они могли покаяться, уверовать и до конца жизни оставаться святыми. Далее Ч. Ходж пишет: «Хотя можно сказать, что именно в этом заключается главное различие между двумя системами, во все века разделявшее церковь, однако с ним неразрывно связаны многие другие спорные вопросы: сущность первородного греха, мотив Бога в искуплении, сущность и цель служения Христа, сущность божественной благодати, действия Святого Духа. Таким образом, в значительной мере вся богословская система, а следовательно, и наше вероисповедание, определяется нашим ответом на этот конкретный вопрос. Отсюда делаем вывод, что этот вопрос имеет первостепенное практическое значение, эта тема не является исключительно предметом сухого теоретизирования» 101.

Была и вторая причина, по которой Сперджен так энергично выступал против арминианства. Он видел, что арминианство по духу близко к законничеству 102. Хотя евангельские арминиане отрицают, что спастись можно делами, тем не менее в их учении придается исключительно большое значение действиям человека. Главный упор они делают на человеческую волю и усилие. Такой вывод логично следует из их построений, так как они считают, что своим решением человек определяет свое спасение. Вера, по их концепции, может появиться у каждого, кто этого захочет. Например, один современный миссионер писал: «Мы познаем Христа не с помощью пяти физических чувств, а с помощью шестого чувства, данного Богом каждому человеку, чувство это называется „способность верить“». Получается, что если Бог дал эту способность всем, то все зависит от отклика человека, а если спасаются не все, значит, все зависит от человека. Арминианство принимает этот вывод. Как сказал один современный проповедник-арминианин, «эту Божью любовь, неизмеримую, несомненную и нескончаемую, эту Божью любовь, достигающую всякого человека, можно полностью отвергнуть. Бог не навязывает себя ни одному человеку, не идет против его воли… Но если вы действительно хотите ее обрести, вы должны поверить — вы должны принять Божью любовь». Ударение в этой фразе ставится на местоимение «вы», и создается впечатление, что спасти нас может только наша вера, как будто вера является причиной спасения. Но Сперджен считал, что нужно совершенно иначе проповедовать Евангелие. «Я не могу проповедовать как арминианин», — заявляет он и дальше объясняет почему: «Арминианин хочет пробудить человеческую активность. Мы же хотим убить ее раз и навсегда, показав человеку, что он заблудший и погибший, что его дела никак не помогут его обращению, что он должен смотреть вверх. Арминиане стараются помочь человеку встать; мы , наоборот, стараемся сбить его с ног, заставив почувствовать, что он в руках Божьих и что его дело — это предать себя Богу, громко воскликнув: „Господи, спаси, я погибаю!“ Мы убеждены, что человек ближе всего находится к благодати тогда, когда начинает чувствовать, что он вообще ничего не может сделать. Когда он говорит: „Я могу молиться, могу верить, могу делать и то, и это“, на его челе проступает печать самодостаточности и высокомерия» 103.