Андреас Конанос - Господи, я знаю, Ты рядом. Как перестать тревожиться и довериться Богу

Мы не спасаем других людей, мы сами нуждаемся в спасении от Господа.

Поэтому не волнуйся ни о ком, а молись обо всех и в своих молитвах доверяйся Божественному плану. Говори: «Господи, я вверяю все Твоей Божественной любви. Я скорблю об этом мире, о людях, о своем ребенке — сыне, дочери …» Ты же человек! Как можешь не скорбеть, если у кого — то что — то плохо?

Твой сын ударился в буддизм, увлекся восточными религиями. Или магией, или сатанизмом, или какой-то ересью. И ты переживаешь. Ты не можешь оставаться равнодушной, безчувственной. По словам апостола Павла, мы плачем и скорбим (см. 2 Кор. 1:6–7), но не как те, у кого нет надежды. Мы проливаем слезы, испытываем боль, но со Христом, Который дает нам великую надежду. Мы говорим: «Господи, я верю, что Ты сделаешь все лучше всех! Ты — Бог».

Сестра Магдалина, духовное чадо отца Софрония (Сахарова), пишет, что у одной матери сын связался с протестантами, ходил на собрания, молился, а мать хотела обратить его в Православие и говорила: «Пропадает мой ребенок, становится блудным сыном» (духовное отступление — это заблуждение, блуд). Она кричала, ругалась, постоянно ссорилась с ним. Но сын продолжал ходить к протестантам. И все потому, что упрямство ребенка всегда сильнее, чем настойчивость отца или матери, и дети всегда побеждают, а родители терпят поражение.

И вот мама впала в раздумье. Она начала молиться, успокоилась. И однажды сын в очередной раз говорит ей: «Мама, я ухожу». — «Куда?» — «Ты знаешь куда — я иду на встречу по изучению Библии и помолиться». А мать тогда и говорит: «Будь здоров, сыночек. Помолись и за меня там». Сын удивился: «Что? Ну-ка повтори. Помолиться за тебя?» — «Да, помолись за меня». Сын был крайне удивлен. В этот раз мать не стала ругать его, не стала порицать, не стала кричать. Душа его смягчилась. Он увидел, что мама, будучи православной, отреагировала иначе. И в самом деле, я считаю, что такое ее поведение было православным. В его основе лежат понятия «уважение», «свобода», «любовь», «истина». Она не стала пособником его веры, но образ действия, которым она смиренно защитила веру свою, был истинно православным. Я не знаю, изменился ли сын, но в тот день они не поссорились. Души их были умиротворены и спокойны.

Так мать гораздо больше помогла ребенку, чем тогда, когда кричала на него. Эта позиция требует большого и сильного сердца. Она означает, что я принимаю решение успокоиться в Господе, не дергать больше своих близких. Я больше не хочу заставлять их поступать так, как нравится мне. Если они сами захотят измениться, пусть меняются. Кто желает помощи, получит ее без моих порицаний.

Если мы хотим, чтобы наши дети не знали страха, нам нужно научиться передавать им ощущение мира, тишины и защищенности. Ребенок, и любой другой человек, находясь рядом с нами, должен иметь возможность спокойно дышать, быть самим собой, а не нервно думать: «Как он отреагирует на мои слова? Как мне сказать ему об этом? А если он поймет меня неправильно? Если рассердится? Что будет?»

Такие мысли и формируют чувство страха. Наше раздувшееся эго вызывает у детей боязнь обращаться к нам открыто. Они замыкаются и не могут сказать о том, что чувствуют на самом деле, потому что опасаются нашей реакции. Ведь ребенок помнит, что однажды он уже рассказал правду, но за этим последовали наказания, унижения, угрозы.

Необходимо уважать другого человека, его личность, возможности и потенциал. Не нужно ограничивать его какими-то рамками собственного изобретения и ставить перед ним цели, которых он обязан, на наш взгляд, достичь. Слово «уважать» должно действовать, даже если речь идет, например, о еде. Бывает, что обед превращается для ребенка в сплошной стресс, потому что родители кричат: «Попробуй только не съешь это!» Но он не может есть в таком состоянии! Эта пища будет для него отравой!

Когда человеку постоянно говорят, что он должен достичь какого-то идеала (к которому его подгоняет другой), это вызывает стресс. Человек не выдерживает: начинает волноваться, переживать и бояться. А нужно, чтобы он, наоборот, чувствовал себя комфортно, спокойно, и, если мы говорим о ситуации с обедом, пусть ест, сколько хочет. Почему некоторые дети с аппетитом едят в компании сверстников, а дома — наоборот? Потому что дома их пугает та атмосфера, которая создается родителями.

Итак, только любовью можно изменить кого-либо, если вообще это возможно. А может, он и не изменится. И у тебя нет права решать, что будет с твоим ближним. Не думаю, что тебя на самом деле столь волнует спасение твоего ближнего; гораздо больше тебя волнует, чтобы все было так, как хочешь ты сам. Ведь если человек чувствует Господа и хорошо поймет Его притчи, первое и самое важное, что он может сделать, — это обрести покой и тишину в своей душе. Обрести полное доверие к Господу! Даже если есть малая доля сомнения в том, что Господь может сделать все для спасения людей в целом и для спасения моего ближнего в частности, если есть малая доля сомнения в том, что любовь Господа может быть сильнее моей любви, — тогда становится очевидно, что в реальности я не переживаю за своего ближнего столь сильно, сколь сильно я стремлюсь к тому, чтобы все было по-моему.

Самое сложное в духовной жизни — довериться Богу. Довериться и сказать: «Есть Отец, замечательный и добрый, с Которым я не могу сравниться». Ты тоже отец или мать, и это замечательно. Но ты не можешь сравниться с Небесным Отцом. Что бы ты ни делал, ты не можешь быть Богом. Как бы ты ни любил своих детей, ты не можешь сделать для них то, что делает любовь Господа.

Молитва учит нас относиться с уважением и пониманием как к самим себе, так и к ближнему. В таком случае ты ни на кого не будешь раздражаться, что бы ни случилось. Как бы человек ни поступил с тобой, ты не перестанешь его любить, а будешь, хоть и с сожалением, молиться и надеяться на то, что он изменится. В этой надежде не будет места требованиям и насилию. Ты не будешь говорить: «Если мой ребенок не изменится, я сойду с ума!» Это большое заблуждение. У многих родителей очень хорошие дети и, несмотря на это, масса проблем, потому что проблемы живут в нас самих. Я знал одну женщину, у которой сын был законченным наркоманом. Несчастная мать сильно переживала, молилась за него со слезами, но эта проблема не сломила ее, потому что она помнила: ее сын — это другой человек, непохожий на нее. У меня свои отношения с Богом, а у моего ребенка — свои, как с Ним, так и со мной. Мне с Господом хорошо, я знаю, что Он мой Отец, и когда я окажусь на том свете, Он не спросит меня: «Почему твой ребенок принимает наркотики?», — потому что я молюсь и переживаю за сына.