Андреас Конанос - Лекарство от одиночества. Беседы о любви

(Пер. с болг. Станки Косовой)

Величайшее чудо! Величайшее чудо в жизни — научиться любить. Научиться всему тому, о чем ты слышишь в Евангелии, всему тому, что нам преподал Господь, всему тому, что мы видим в жизни святых, — научиться опытно пережить и сделать своим достоянием. Не только теоретически (в том смысле, что просто услышать об этом), но и в действительности хоть немногое я желаю тебе применить на деле, по-настоящему, а не умозрительно, не в фантазии и мечтаниях. Вот это есть великое чудо!

Люди часто считают, что чудо — это когда икона обретает способность двигаться, плакать, кровоточить. Да, и это, разумеется, чудо. Но еще более поражает (и этому веселятся небеса, и радуется Бог, взирая на Свое творение!) согласованность нашей жизни с жизнью Бога. Когда Его жизнь становится нашей жизнью, когда то, что мы говорим, не просто слова — слова и теории, — но дела. Тогда мы получаем подлинную радость. Тогда мы можем сказать, что помаленьку становимся христианами. Тогда мы можем сказать, что мы и в самом деле люди Божии, что Бог вошел в наши сердца.

На меня произвел впечатление один случай. Как-то я проводил беседу и в ней говорил на разные темы. В конце один из слушателей у меня спросил:

— Все, что ты сказал, это ведь теория?

Я ответил:

— Нет! Это конечно же слова, но именно этому нас учит Церковь и это то, чем мы живем!

— Погоди, — остановил он меня, — ты сказал, что «этому учит» и «этим живем». То, что Церковь «этому учит», я знаю. То, что «этим живем», я не знаю. Я не видел этого. Ты мне можешь показать то, о чем ты говоришь, чтобы и я увидел, кто так живет? Я имею в виду обычную жизнь: личный опыт, поступки, конкретные ситуации здесь и сейчас…

Иногда люди впадают в другую крайность: «Ну что ты! То, о чем мы говорим, вовсе не теория! На Святой Горе есть люди, которые живут так». Но кто эти люди на Святой Горе и сколько их? Пять человек? «Я на Святой Горе познакомился со старцем Паисием!» «Хорошо, но, простите, разве опыт жизни по Евангелию — это один старец Паисий?» — спросил меня кто-то из вас, написал мне письмо. То есть когда я называю тебе пять имен, это и есть учение Церкви на практике? Пять человек? И еще несколько?

Мне стало стыдно. И я сказал:

— А почему ты спрашиваешь?

— Потому что хочу понять: то, чему ты учишь, — это теория или реальность? Может, это всего лишь слова, пускай и красивые. Но красивые слова мы слышим отовсюду. И мне важно увидеть то, о чем ты говоришь, где-нибудь в действии.

Мне не хотелось продолжать этот разговор. Мне стало стыдно. Да и веских аргументов в свою защиту, чтобы привести их собеседнику, у меня не было. Я с ним согласен. Мы христиане в теории. Мы не следуем на деле тому, о чем говорим, — говорим одно, делаем другое. Много слов и мало дела.

К примеру, заканчиваю я проповедь и собираюсь уходить из церкви. Ко мне подходит нищий и просит у меня милостыню. А я говорю ему:

— Вы знаете, у меня нет с собой мелочи!

Один нищий повернулся ко мне:

— Отче, мне нужна не только мелочь. Ничего страшного. Давайте крупные, если у вас есть. (То есть 5 евро — «крупная» купюра, ее не часто ему подают.)

Это малое ему необходимо, потому что он беден. Ты дашь ему 5 евро, и они его выручат. А мы всё твердим: «Нету мелочи, нету мелочи!»

И я тоже — как и ты (а перед этим я, наверное, говорил на проповеди о любви и сейчас говорю прекрасные слова). И, быть может, меня слышит тот, кто испытывает нужду. Представь: он звонит мне по телефону и просит о помощи. Я поступлю точно так же, к сожалению. Представь: звонишь ты мне по телефону и говоришь: «Отче, ты молодец, как ты хорошо все сказал! Я звоню тебе, чтобы ты исправился! Дай мне денег. Мне нужна большая сумма денег». И я снова промолчу в ответ…

А где же заповеди Христа? Вот что было бы величайшим чудом: чтобы мы жили по конкретным заповедям Христа и не тратили свое время на брюзжание, ссоры, ненависть, злобу и что бы то ни было подобное, на все то, что отягощает нашу душу вещами, для жизни неважными, второстепенными…

Кто-то, вероятно, спросит сейчас: «А какие вещи неважные?» Разве я знаю? Я не знаю, какие из них неважные. Но одно я знаю точно: часто мы ссоримся из-за вещей — и в церковном пространстве — одних, хотя главные другие. И именно те, другие, должны бы иметь первостепенное значение в нашей жизни. Но все происходит иначе.

Один человек попросил меня: «Приведи мне пример!» Евангелие ясно говорит, что тот, кто имеет два хитона, один пускай отдаст. Так сказал Господь. Мы это делаем? Нет. Есть люди, которые это делают. Но если ты попросишь меня показать их, я назову тебе двоих-троих, которых знаю. Понимаешь? А христиан ведь не два и не три! Мы говорим, что нас тысячи, мы говорим, что нас миллионы. И Христос обращался ко всем нам. Он же не сказал, что «то, что Я говорю, это в виде исключения». Господь сказал: «Если тебе дадут пощечину, подставь и другую свою щеку». Кто так поступает? Никто, никто так не поступает. И потом оправдываются: «Да, но эти слова имели символическое значение. Господь имел в виду нечто иное. Это аллегория». А я говорю: «Да неужели?! Какой такой более глубокий смысл Он вложил в Свои слова? Ты действительно имеешь в виду, что под “двумя хитонами” Он подразумевал нечто более глубинное? Некий иной смысл?» Подставить другую щеку — здесь тоже заложена другая идея?! Та, которая нравится тебе, та, которую ты находишь сам, когда идешь туда, куда хочешь. И тебе кажется, что ты понял тот смысл, который вкладывал в Свои слова Христос. Не надо ничего добавлять к совершенно ясным словам Христа! Мы так непоследовательны! И это страшно. То, что я говорю, это, прежде всего, касается меня самого…

Существуют достойные люди, которые поступают по Евангелию. Я же сам еще не научился. И что я скажу Христу? Что, «знаешь, Господи, я всех призывал к Тебе и учил их правильно жить, а нищему ответил, что у меня нету мелочи»? А Христос сказал: «Отдай всё». Разве не это Он сказал мне? Еще Он говорит: «Ты священник. Зачем тебе деньги? Зачем тебе машина? Зачем тебе облачения? Зачем тебе множество крестов? Зачем тебе все это?» И что я Ему отвечу? «Господи, сейчас я Тебе объясню, зачем мне все это. Ты знаешь, Господи, Божественная литургия изображает Царство Божие, всесветлое и величественное. И поэтому я себе заказал очень красивое облачение, оно так дорого стоит потому, что я же должен изображать Тебя. Ведь в час Божественной литургии это не я, а Ты. И я ношу это облачение, чтобы изображать эсхатологическое предвидение, и Свет, и Рай». И Христос ответит мне: «Это все хорошо, дитя Мое. Ну а как же тот нищий, которому ты сказал, что не имеешь денег подать ему? Почему тогда ты не вспомнил Мои слова, что в образе нищего ты видишь Меня? Что в каждом нищем Я стою перед тобою? То, что вы сотворили меньшему брату, Мне сотворили». Получается: Евангелие мы мерим своими мерками, ты — своими, я — своими.