Чарльз Макинтош - Избранные работы

Из этих слов мы самым ясным образом узнаем, что каждый человек в той синагоге призывался принять сердцем благословенную весть, изрекаемую устами проповедника. Ни один не был исключён. "Вам послано слово спасения сего". Должны ли быть решены какие-то предварительные вопросы? Ни одного. Все предварительные условия были выполнены на кресте. Разве не стоял вопрос об избирательности или предопределённости? Ни одного звука ни о том, ни о другом во всей этой величественной и ёмкой проповеди.

Но разве подобные вопросы вообще не существуют? Только не в великом поручении, о котором мы говорим. Вне всякого сомнения, великая истина об избирательности сияет на своём должном месте на страницах вдохновения. Но каково её надлежащее и божественно определённое место? Разумеется, не в проповеди евангелиста, но в служении учителя или пастора. Когда апостол приступает к наставлению верующих, то мы слышим такие слова, как эти: "Кого он предузнал, тем и предопределил быть". И снова: "Зная избрание ваше, возлюбленные Богом братия".

Но давайте никогда не терять из виду того, что когда апостол предстаёт как посланец Христа, как вестник спасения, он самым решительным и безоговорочным образом провозглашает настоящее, личное, совершенное спасение всякому созданию под небесами; и всякий, кто слышал его, был ответствен за то, чтобы уверовать. И каждый, кто читает его ныне, - тоже. Если кто-либо вздумает сказать проповеднику, что его слушатели не несут ответственности, что они бессильны и не могут верить, что призывать их верить - значит, только обманывать их, то каков бы был ответ проповедника? Нам кажется, мы вправе сказать, что полный и сокрушительный ответ на это и на всякое подобное абсурдное возражение заключён в торжественном призыве, которым апостол завершает своё обращение. "Берегитесь же, чтобы не пришло на вас сказанное у пророков: смотрите, презрители, подивитесь и исчезните; ибо Я делаю дело во дни ваши, дело, которому не поверили бы вы, если бы кто рассказывал вам".

Часть 4

Рассмотрев в предыдущей главе условия великого поручения, мы, руководствуясь божественным учением, попытаемся теперь раскрыть основание этой истины. Крайне важно иметь ясное понимание прочной основы, на которой и "покаяние и отпущение грехов" возвещается всякому созданию под небесами. Это ясно изложено в собственных словах нашего Господа: "Так надлежало пострадать Христу, и воскреснуть из мёртвых в третий день".

Здесь во всей нерушимости лежит основание того славного поручения, о котором мы говорим. Богу - благословенно вовеки Его Святое имя - было угодно со всей ясностью представить перед нами нравственное основание, на котором Он заповедует всем людям повсюду покаяться, и то праведное основание, на котором Он может возвестить каждой раскаявшейся душе совершенное отпущение грехов.

Мы уже имели случай предостеречь читателя против ложного представления о том, что любая степень покаяния со стороны грешника могла бы стать заслуженным поводом для прощения. Но поскольку мы пишем для тех, кто может не знать об основах Евангелия, то мы чувствуем себя обязанными излагать все в самой простой форме, так, чтобы все могли понять. Мы знаем, как склонно человеческое сердце основываться на себе самом, если не на добрых делах, то по меньшей мере на наших покаянных переживаниях. Поэтому нашим святым долгом становится утверждение бесценной истины об искупительном подвиге нашего Господа Иисуса Христа как единственной праведной основе прощения грехов.

Правда, что всем людям заповедано покаяться. Это правильно и справедливо. Да и как может быть иначе? Как можем мы взирать на то проклятое дерево, на котором Сын Бога понёс осуждение греха, и не видеть абсолютной необходимости покаяния? Как можем мы слышать этот горестный вопль, раздавшийся среди теней Голгофы: "Боже Мой! Боже Мой! Для чего ты меня оставил?" - и не признавать всей глубины нашего нравственного существа, нравственную необходимость покаяния? Если грех и в самом деле так ужасен, так ненавистен Богу, так совершенно невыносим для Его святого естества, что Он вынужден был поразить Своего возлюбленного и единородного Сына на кресте, чтобы истребить его, то не подобает ли и грешнику осудить себя и покаяться во прахе и пепле? Должен ли был благословенный Господь выносить то, что лик Бога сокрылся от Него из-за наших грехов, в то время как мы остаёмся несокрушенными, неосудившими себя и несмиренными в отношении этих грехов? Услышим ли мы с покаянным сердцем благую весть о полном и щедром прощении грехов - прощении, стоящем не менее, чем невыразимые ужасы и мучения креста? Станем ли мы легкомысленно исповедовать мир - мир, обретённый неизречимыми стараниями Сына Божьего? Если было абсолютно необходимо, чтобы Христос пострадал за наши грехи, то разве нам не подобает покаяться в них?

Но это не все. Нам не только подобает раз и навсегда покаяться. Должно совершиться нечто большее. Дух самоосуждения, искреннего сокрушения и подлинного смирения должен характеризовать всякого, кто вообще постигает глубокое таинство страданий Христовых. В самом деле, только испытывая и глубоко осмысливая те муки, мы можем получить что-либо приближающееся к правильной оценке ненавистности греха, с одной стороны, и божественной полноты и совершенного прощения, с другой. Ненавистность греха была такова, что было абсолютно необходимо, чтобы Христос пострадал, похвала искупительной любви! - страдания Христа были таковы, что Бог может простить нам наши грехи в соответствии с тем бесконечным величием, которое он приписывает тем страданиям. И то, и другое идут вместе, и, мы можем добавить, и то и другое оказывают при мощном действии Духа Святого своё формирующее влияние на христианский характер от начала до конца. Все наши грехи прощены, но "надлежало Христу пострадать", и потому, как умиротворение течёт к нам рекой, мы никогда не должны забывать тот утешительный факт, что основание нашего умиротворения положено в невыразимых страданиях Сына Божьего.

Это крайне необходимо, исходя из исключительной легкомысленности наших сердец. Мы вполне можем принять истину покаяния грехов и продолжать жить беззаботным, потворствующим себе и любящим мир духом, таким образом доказывая, как слабо мы постигли страдания нашего благословенного Господа или истинную природу греха. Все это поистине прискорбно и вызывает глубочайшие переживания души. Среди нас наблюдается прискорбный недостаток истинной сокрушённости духа, который должен характеризовать тех, кто обязан своим настоящим умиротворением и нетленным блаженством и славой страданиям Христа. Мы легкомысленны, распущенны и своевольны. Мы пользуемся смертью Христа, чтобы избежать последствий наших грехов, но наше поведение не выказывает того, что эта смерть нашла своё действительное приложение к нам. Мы не поступаем, как поступают те, кто умер со Христом, кто распял свою плоть со всеми её страстями и похотями, кто освободился от века сего лукавого. Одним словом, нашему христианству, к сожалению, не достаёт глубины настроя, оно пусто, вяло и блёкло. Мы утверждаем, что знаем значительную долю истины; но, опасаюсь, это остаётся большей частью в теории, - поэтому не обращено, как должно, к практике.