Коллектив авторов - Великие русские старцы

Ему было семьдесят семь лет, его терзали немощи, близких родных у него уже не было. С ним был только его верный ученик, друг и келейник отец Макарий, проживший с ним более двадцати лет, тоже одинокий человек. Оба они оказались без крова и без средств к существованию. Но милостивый Господь не оставил в беде Своих верных слуг и молитвенников, дал им все необходимое. Прожив два дня в гостинице, они нашли приют в маленьком домике духовной дочери старца Веры Верховцевой, которая покидала Сергиев Посад, чтобы поселиться в Сарове, где еще продолжалась монашеская жизнь. Домик был деревянный в три окна, в нем были две комнаты: меньшая, которая стала кельей отца Алексия, и большая — для отца Макария. Новое жилище было чем-то похоже на их избушку в Зосимовой пустыни.

До 1925 года старец еще немного ходил по комнатам, несколько раз добирался до церкви. После он больше сидел в кресле, а потом уже полулежал на кровати. Отец Макарий сажал его есть или пить чай. Келейник вспоминал, что старец из последних сил старался вычитывать все дневные службы, исключая литургию, которую он в келье никогда не совершал, так как антиминса не имел. Когда он уже не мог стоять, то вычитывал службы сидя. Батюшка до последней возможности принуждал себя не только молиться, но и класть земные поклоны, подражая в этом своему старцу — отцу Герману, который делал частые земные поклоны, хотя и встать-то с колен не мог, ему помогали его близкие. Отец Алексий, когда уже совсем перестал ходить, все укорял себя, лежа в постели: «Какой же я монах, если не могу исполнять монашеских правил».

Смирение и чувство благодарности у старца были очень велики. Он постоянно благодарил келейника даже за самые незначительные услуги, ежедневно просил у него прощения.

Старец любил поминать на молитве живых и усопших и келейнику говорил, чтобы он никому не отказывал и от всех просящих помолиться принимал записки и передавал ему. Таким образом поминание его постепенно росло. В свое время на проскомидии старец около двух часов вынимал частицы по своему поминанию. В последние годы во время болезни старец благословил вести поминание келейнику: поминание прочитывалось старцу вслух и не все сразу, а по частям, чтобы не было обременительно для болящего. Так это и продолжалось до смерти старца.

Однажды, когда отец Алексий лежал от недомогания в постели, его приехал навестить патриарх Тихон. Старец, всегда с глубоким почтением относившийся к лицам, высоко стоящим в иерархии, был глубоко тронут вниманием Святейшего и чувствовал себя крайне неловко, оттого что встречал его и беседовал лежа. Он несколько раз порывался спустить ноги на пол, но Святейший брал их и снова клал на кровать. У кого из этих старцев было больше смирения?

После 1927 года старец Алексий уже только лежал, он с трудом поднимал голову и шевелил пальцами правой руки. Принимал только своих близких духовных чад и монахов, и то не всех.

19 сентября 1928 года (это был вторник) тихо скончался.

◊ Сознание, что ты духовно не подвигаешься вперед, послужит для самоукорения. Смирять себя надо. Одно крыло — смирение, другое — самоукорение. Нужно наедине громко молиться Иисусовой молитвой.

◊ Что бы ни случилось с тобой, никогда никого не вини, кроме себя самой. За все неприятности и невзгоды благодари Бога. Если будешь верить в промысл Божий, поручишься ему, то обретешь великий мир.

◊ Плоды святого причащения — здоровье души и тела, мир душевный, какая-то радость духовная, легкое отношение к внешним скорбям и болезням. Бывает, например, так. Больной, причастившись святых Тайн, говорит: «Если бы я еще дольше не причащался, давно бы умер».

Эти плоды действуют, если мы не оскорбляем святыню. Если же оскорбляем ее, то в тот же день причащения она перестает действовать. А оскорбляем мы святыню чем? Зрением, слухом и другими чувствами; многословием и осуждением. Потому в день причащения надо преимущественно хранить зрение и больше молчать, держать язык за зубами.

◊ Если мы не получили плодов после святого причащения, надо раскаиваться, смирять себя, считать себя недостойным этих плодов. Быть может, и недостойно причастился? Рассеялся во время службы: можно ведь рассеяться не только блудными, а и другими посторонними мыслями. Отчаиваться же и скорбеть, что не получил плодов святого причащения, не нужно. Иначе оно будет для нас как некий талисман. Такое отношение к таинству — своекорыстно.

◊ Лучше перемолиться, чем недомолиться.

◊ Осуждаем, детынька, оттого, что за собой не смотрим и себя наперед не осуждаем. Не осуждай никого, не клевещи и не давай неправильных советов ближним, ну а если тебе придется сделать это, то спеши исправить зло. Скажи, что ты неправильно сделала, предупреди, извинись письмом, наконец, если не можешь увидеться, а то, знаешь, много неприятностей от этого бывает.

◊ Гордиться нам нечем, ведь есть и есть что хорошее в нас, то не наше, а Божие. Нашего ничего нет. Когда тебе в голову придет гордый и тщеславный помысл о себе, так ты гони его сию же минуту и говори прямо вслух: «Знаю я, какая я хорошая. А это кто сделал, а это кто сделал?» И начни перебирать свои грехи — помысл и отойдет.

◊ Не ропщи, детынька, не надо, если бы Господь забыл тебя или не был к тебе милостив, то жива-то не была бы. Только ты не видишь Его милостей, потому что хочешь своего и молишься о своем, а Господь знает, что тебе лучше и полезнее. Молись всегда об избавлении от скорбей и от грехов, но под конец молитвы всегда добавляй, говори Господу: «Обаче, Господи, да будет воля Твоя».

◊ Одна духовная дочь часто жаловалась старцу на то, что не может держать постов из-за домашних условий. Много неприятностей было от этого, и поститься значило для нее ничего не есть. На все просьбы разрешить нарушить пост старец говорил решительно и твердо: «Не могу, детынька, не могу я тебя на это благословить. Я — монах, и пост положен у нас в уставе. Смотри сама, молись, Бог видит условия твоей жизни. Только на исповеди не забывай каяться в нарушении постных дней».

◊ Она же поведала старцу как-то о своих смущениях, возникших у нее в душе из-за некоторых не понятых ею поступков духовного отца. На это старец очень внушительным и строгим тоном сказал: «От раз избранного духовного отца не уходи по причинам, выдуманным тобой. Знай, что диавол любит отводить нас от того, кто наиболее может быть нам полезен! Не слушай его внушений, если он будет шептать, что духовный отец невнимателен-де к тебе, он-де холоден с тобой и не хочет иметь тебя около себя. Кричи ему прямо вслух: „Не слушаю тебя, враг, это все неправда, я люблю и уважаю отца моего духовного“».

◊ Играть на рояле благословляю только классические вещи, например Бетховена, Шопена. Есть и некоторые легкие вещички хорошие, но вообще легкая музыка служит только страстям человеческим, там, знаешь, и аккорды-то все страстные. Ну а танцы — это совсем дело бесовское, унижающее достоинство человека. Знаешь, я как-то, когда был еще в миру, смотрел раз из своего окна и увидел в окне напротив бал. Так мне со стороны смешно даже смотреть было — кривляются люди, прыгают, ну точь-в-точь как блохи.