Коллектив авторов - Великие русские старцы

Жена теряет мужа — жизненную опору свою, кормильца детей своих. Несчастная вдова! Это зовет тебя Христос. Иди к Нему. У Него обрящешь покой душе своей.

Смерть уносит в могилу дорогих и близких нам людей. В жизни нашей часто скорбь тяжелым камнем ложится на сердце, слезы льются из очей наших, руки опускаются. Мы теряемся, готовы впасть в уныние.

Но среди этой глубокой, беспросветной скорби, как светлый луч надежды, озаряет нас Христос и слышится голос Его: «Приидите ко Мне… и Аз упокою вы».

◊ Искание Царства Божия и правды Его должно быть основной целью нашего земного бытия, то есть всей нашей земной жизни.

Милосердный Господь сотворил окружающий нас мир, Он сотворил и нас с вами. Он сделал нас участниками мирского блаженства. Он воззвал нас из небытия в бытие, Он дал нам жизнь, которой дорожит каждый из нас.

Но для чего мы с вами живем? Для того ли только, чтобы заботиться, что нам есть и что пить, во что одеться? Нет, не для того. Не заботьтесь об этом. Господь говорит нам в сегодняшнем евангельском чтении: «Душа не больше ли пищи и тело одежды? Не заботьтесь и не говорите: что нам есть, или пить, или во что одеться? Потому что всего этого ищут язычники и потому что Отец ваш небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам». Этими словами Господь не запрещает нам трудиться, ибо Он любит и благословляет наши труды, ибо заповедал: «в поте лица твоего снеси хлеб твой» (Быт. 3, 19). Но наши труды, наши заботы о телесных потребностях не должны превышать забот и трудов о спасении наших душ, о искании Царства Божия и правды Его. Если в поте лица мы должны трудиться ради куска насущного хлеба, то не менее нужно приложить трудов для достижения Царства Божия и правды Его.

◊ Многими скорбями нам подобает внити в Царствие Божие (см.: Деян. 14, 22). Но как мы должны их переносить? А вот как. В сегодняшнем апостольском чтении апостол Павел говорит: «Хвалимся и скорбями, зная, что от скорби происходит терпение, от терпения — опытность, от опытности — надежда, а надежда не постыжает…» (Рим. 5, 3–5).

Не страшиться мы должны скорбей, не бояться их, не смущаться ими, но, по слову апостола, хвалиться ими — радоваться.

«Последний монах» — так называл себя отец Павел. С ранних лет он воспитывался и рос в монастырях — ребенком жил у своей тетки в Мологском Афанасьевском женском монастыре, выполняя монастырские послушания, позднее — в Варлаамо-Хутынском монастыре. Из рук святителя Тихона, который правил в те годы Ярославской епархией, принял маленький Павел подрясник, ремень, скуфейку и четки, принял как благословение на монашество. И хотя отец Павел был пострижен в монахи поздно, когда ему уже было за пятьдесят лет, он всю жизнь считал себя иноком и жил по-монашески — даже в заключении, в лагере, в ссылке.

«Иногда я (протоиерей Сергий Цветков. — Ред.) спрашивал у него: „Батюшка, вот тебе Господь помогает во всем, такие глубокие вещи открывает… Это за то, что ты нес в своей жизни такой подвиг?“ На эти вопросы он мне всегда отвечал: „А я ни при чем, это лагеря!“ Помню, как он разговаривал с матушкой Варварой, игуменьей Толгского монастыря, и на ее похожий вопрос ответил: „Это все лагеря, если б не лагеря, я был бы просто ничто!“

Только в 1958 году (после окончания ссылки, после получения реабилитации) Павел Груздев был рукоположен во диакона, затем во пресвитера, а через несколько лет пострижен в монашество, к чему давно стремился.

Он не был насельником монастыря, тридцать лет прослужил в сельском храме, но слава о прозорливом старце распространялась среди верующих людей, и многие ехали в ярославскую глубинку за советом и утешением.

«Все мы, кто общался с батюшкой, — вспоминает протоиерей Сергий Цветков, — знаем, что Господь наделил его даром прозорливости. Хотя, как человек смиренный, он этот дар тщательно скрывал ото всех. У него был особый дар совета. Все советы, которые он давал, были не то что полезны, а — спасительны. Очень глубоко он судил о жизненных случаях, ситуациях, которые происходили с его чадами. Его талантливость проявлялась даже в почерке: у него был ровный, абсолютно каллиграфический почерк, какого в наше время уже не встретишь.

Конечно, его таланты, в частности дар совета, имели духовную основу. За этой глубиной понимания стоял огромный опыт, молитвенный труд, знание духовной жизни. Сколько раз, когда я спрашивал его о каком-нибудь человеке (которого он, кстати, в глаза никогда не видел!), он так метко и верно его оценивал, что я поражался… Особо мне хотелось бы сказать о подвиге юродства, который нес батюшка. Его юродство было очень тонкое, иногда на грани разумного, иногда вроде и переходя эту грань. Но если начать обдумывать — ничего неразумного в его поступках не было. Была парадоксальность, которой отличается поведение юродивых».

В конце восьмидесятых годов отец Павел почти ослеп и в 1992 году был вынужден уйти за штат, поселился в Тутаеве, при Воскресенском соборе, где, несмотря на болезнь, служил, проповедовал, принимал народ.

Его блаженная кончина последовала 13 января 1996 года.

«Старец был одним из тех немногих уходящих подвижников и исповедников веры, которых Господь хранил для Русской Церкви конца XX века, — писал об отце Павле Сергий Цветков. — Он был живым источником благодати и милости Божией. Вся его жизнь — подвиг и во многом вдохновляющий пример для подражания.

Читая воспоминания об отце Павле, невольно задумываешься: а был ли какой вид подвига, который бы отец Павел не совершил? Или какая заповедь, которую бы он не исполнил? Служение ближнему? — Он ухаживал за больными и помогал слабым. Служение Богу? — Он был исповедником и страдальцем за Него. Гостеприимство? — Он славился им на всю округу: всех поил и кормил с радушием. Спрошу еще, был ли он милосердным? — Да. Он утешал скорбящие сердца, тайно творил милостыню и учил этому других. Был ли он усердным молитвенником? — Да. Его горячая пастырская молитва была искренней, сердечной, действенной. И простираясь, словно столп огненный, от земли до неба, была по-детски простодушной. Исполнил ли он заповедь странноприимства? — Вполне. Он всех приезжих всегда устраивал на ночлег. Можно ли нам его самого назвать странником? — Да. И этот подвиг имел место в его жизни. Он очень любил ездить по святым местам, он также был странником и пришельцем, когда его насильственно перемещали по стране из лагеря в лагерь. Спросим, терпел ли батюшка болезни? — Да. Его терпению удивлялись лечащие врачи и восхищались все, кто видел, как он переносил страдания и боль. Был ли он тружеником? — Эту заповедь он соблюдал с малолетства и до старости. Он также прошел хорошую школу на разнообразных монастырских послушаниях. Кроме тайных подвигов отца Павла, ихже один Бог весть, нужно прибавить сюда его юродство Христа ради, которым он старался скрыть свою духовную высоту и святость. Нужно добавить сюда его старческое служение и нравственную чистоту, добавить, что он победил духа уныния и помогал победить его другим. Духовное обаяние старца было и в его слове, и в его деле, и во всем его монашеском облике. Он был, по слову апостола, «для всех всем» и с каждым мог говорить на его языке.