чтец Владимир - Полная исповедь. Подготовка к таинству Покаяния по наставлениям святых и подвижников благочестия (с объяснением грехов)

Прошу тебя, честный отче, как имеющего от Христа Бога власть разрешать исповедающихся и отпускать грехи их, прости меня, разреши и помолись о мне грешном.

Благослови мне, Господи Спасителю, исповедаться Тебе не словами только, но и горькими слезами. А плакать есть о чем...

Колеблется во мне вера в Тебя, Господи! Помыслы маловерия и неверия теснятся в душу мою гораздо чаще, чем когда-либо. Отчего? Конечно, виноват дух времени, виноваты люди, с коими я встречаюсь, а еще более виноват я сам, что не борюсь с неверием, не молюсь Тебе о помощи; виноват я несравненно более, если являюсь соблазном для другого — делом, или словом, или самым молчанием холодным, когда заходит речь о вере. Грешен я в сем, Господи: прости и помилуй, и приложи мне веру.

Падает во мне любовь к людям, даже родным моим.

Их непрерывные просьбы о помощи, их забвение о том, как много уже сделано для них, возбуждают между нами взаимное неудовольствие; но более их виноват я: виноват, что у меня есть средства помочь им, а помогаю неохотно; виноват, что помогаю не по чистому христианскому побуждению, а по самолюбию, по желанию благодарности, похвалы. Прости меня, Господи, смягчи мое сердце и научи меня смотреть не за тем, как ко мне люди относятся, а за тем, как я к людям отношусь. И если они относятся враждебно, внуши мне, Господи, платить им любовью и добром и молиться о них!

Грешен я и тем, что мало, очень мало думаю о грехах своих. Не только в обыкновенное время года, но и во время самого говенья я не вспоминаю о них, не стараюсь привести их себе на память для исповеди. На мысль приходят общие фразы: «ничего особеннаго; грешен — как все».

О, Господи, как будто я не знаю, что пред Тобою грех — и всякое слово праздное и самое вожделение греха в сердце. А сколько у меня таких слов и вожделений накопится каждый день, не только за целый год! Ты един, Господи, их веси: Ты даруй мне зрети моя прегрешения, и пощади, и прости!

Далее — постоянным грехом своим я признаю отсутствие почти всякой борьбы со злом. Чуть явится какой-нибудь повод или толчок, — и я уже стремглав лечу в бездну греха, и только павши, задаю себе вопросы: что же это я наделал?! Вопрос безплодный потому, что он не помогает мне сделаться лучшим. А если при этом и чувствуется скорбь, то она истекает из того, что при этом пострадало мое самолюбие, а не из того сознания, что я огорчил Тебя, Господи!...

Нет у меня борьбы не только с грубым злом, но даже с самой пустой и вредной привычкой. Владеть с собой я не умею и не стараюсь. Согрешил, прости!

Далее — преобладающий во мне грех раздражительности не покидает меня нимало. Услышав резкое слово, я не отвечаю благим молчанием, а поступаю как язычник: око за око, зуб за зуб. И вражда разгорается из пустого, и длится она дни и недели, и не думаю я о примирении, а стараюсь, как бы сильнее отомстить при случае. Без числа Согреших, Господи, — пощади, прости и умири мое сердце.

Кроме сих важнейших грехов, вся жизнь моя представляется цепью согрешений: я не дорожу временем, данным Тобою для приобретения вечнаго спасения: я не от всей души ищу Твоей помощи; в церкви я очень часто стою неблагоговейно, молюсь машинально, осуждаю других, как они молятся, а не слежу за собою; дома же молюсь с великим принуждением и рассеянностию, так что часто сам не слышу своей молитвы, а иногда просто опускаю ее.

Таковы мои отношения к Тебе, Господи, и я ничего другого не могу сказать, как только: прости и помилуй!

В сношениях с людьми я грешу всеми моими чувствами, — грешу языком, произнося ложные, скверные, укоризненные и соблазнительные слова; грешу глазами, взирая бесстыдно на лица женские, читая пустейшие романы, целые вечера проводя за картами; грешу умом и сердцем, осуждая других и враждуя часто и долго; грешу не только против души, но и против тела, невоздержно принимая пишу и питие.

Приими, Человеколюбче, мое покаяние, да с миром приступлю к Твоим святым и животворящим Тайнам, во оставление грехов, во исправление жизни временной и в наследие жизни вечной. Аминь.

«Недостоин я просить себе прощения, Господи!» — так восклицал некогда о себе великий учитель покаяния, святой Ефрем Сирин.

«Как удержать нападения греха? Как заградить вход страстям?» — спрашивал у Ефрема Василий Великий; а тот отвечал ему одними слезами...

Что же мне сказать теперь пред Тобою, Господи, мне, величайшему, закоснелому грешнику?

Молитвами святых отец наших, Ефрема и Василия, даруй мне, Господи, и покаяние, и слово, и слезы! Помози мне извергнуть из себя, как смертельный яд, свои злые дела, праздные слова, лукавые помышления. Если б я и забыл сказать иное, Ты ведаешь все и напомнишь мне, а я не хочу скрывать. Ты велишь мне: глаголи беззакония твоя прежде да оправдишися (Ис. 43, 26), и я говорю: умножились грехи мои, Господи, и непрестанно умножаются, нет им предела. Знаю и помню я, что даже помысл нечистый есть мерзость пред Тобою, а между тем не только помышляю, но и делаю то, что Тебя огорчает. Знаю, что делаю зло, — и не уклоняюсь от зла...

Напротив, меня даже веселит час, проведенный в грехе, и мне кажется, что я делаю нечто вполне естественное.

Таким образом, покаяние мое еще не положило и начала, а злому нерадению моему о грехах не видно конца.

Поистине нет числа во мне скверных помыслов, вспышек самолюбия, тщеславия, гордости, пересудов, злопамятности, мстительности.

Я ссорюсь часто попусту, бываю гневлив, жесток, завистлив, ленив, слепоупорен.

Сам я значу мало, а думаю о себе очень много.

Достойных почитать не хочу, а сам без основания требую почтения.

Непрестанно лгу, а гневаюсь на лжецов.

Осуждаю злоречивых и татей, а сам — и тать и злоречив.

Оскверняю себя блудными помыслами и возбуждениями, а строго сужу других за нескромность.

Не терплю шуток над собою, а сам люблю кольнуть других, не разбирая ни лица, ни места, даже в церкви.

Кто говорит обо мне правду, того считаю врагом.

Не хочу стеснять себя услугою, а если мне не услужат — гневаюсь, ближнему в нужде холодно отказываю, а когда сам нуждаюсь, надоедливо обращаюсь к нему.

Не люблю посещать больных, а если сам болен, домогаюсь, чтобы все заботились обо мне без моей просьбы.

Господи, низведи в глубину души моей луч света небесного, да увижу грехи свои!

Исповедь моя почти всегда ограничивается только поверхностным поименованием кое-каких грехов. О, Боже мой, если не помилуешь, если не подашь помощи: погиб я! Несметное число раз совесть моя давала обещания Тебе начать лучшую жизнь, а я нарушал обещания и живу по-прежнему.

Стыдно мне бывает показаться на глаза и человеку, пред которым не раз оказывался я неверным в слове. Как же стоять мне пред Тобою, Боже мой, без стыда и самоукорения, когда столько раз пред престолом Твоим, пред ангелами и святыми давал я обещания и не выполнял их? Как я низок! Как я преступен! Тебе, Господи, правда, мне же стыдение лица (Дан. 9, 7).