Лев Лебедев - Великороссия: жизненный путь

Прославился молитвенностью, не стяжанием, особым нищетолюбием и митрополит Тобольский Иоанн (Максимович), причисленный к лику святых в 1916 г. (а умер в 1715 г.). Его потомок, из той же фамилии Максимовичей и тоже по имени Иоанн, архиепископ Шанхайский, а затем Сан-Францисский, наш современник († 1966 г.) в наши дни (с 1994 г.) прославляется тоже в лике святых!

Святитель Иоасаф Белгородский (Горленко) из малоросской почтенной семьи, оставив мірскую карьеру, ушёл в монашество. Тоже сочетал образованность и высочайшую молитвенность. К подобному подвигу привёл и своего отца. Прославил обретённую чудотворную Песчанскую икону Божией Матери. Был очень строг к подвластному духовенству. Но — с рассуждением, во спасение души и на благо Церкви. В его епархию в те времена входил г. Курск. Здесь Св. Иоасаф незадолго до смерти (в 1754 г.) освятил место строительства Сергиево-Казанского кафедрального собора, ставшего делом жизни всей семьи купцов строителей Машинных, из которой и произошёл Преподобный Серафим Саровский. Он рос в Курске рядом и вместе с этим собором, дождался полного завершения его строительства в 1778 г. и только тогда ушёл в Саров. Все его жития обязательно отмечают, что благословение и напутствие на монашеский подвиг в Сарове он получил в Киеве от известного там подвижника — старца Досифея. Но немногие знают, что Досифей этот был, то есть была — женщиной! Последнее обстоятельство обнаружилось только после её смерти 25 сентября 1776 г. в возрасте 65 лет в мужской Китаевской пустыни Киево-Печерской Лавры. Выяснили тогда, что она была девицей Дарьей Тяпкиной из благородной дворянской семьи. В юности соприкоснувшись с монашеством, она тайно оставила отчий дом и под видом юноши-инока подвизалась сперва в Троице-Сергиевой Лавре, потом в Киеве. Славилась прозорливостью, все ощущали Божию благодать от этого «старца».

Подвиг — редчайший даже в древней Восточной Церкви, а в Великороссии, кажется, и единственный! В Ивановском женском монастыре в Москве подвизалась монахиня Досифея, в міру — княжна Августа Тараканова, дочь графа Алексея Разумовского и Императрицы Елизаветы Петровны. К этой благодатной подвижнице за советами обращались братья Путиловы, из коих один будущий святой старец Моисей Оптинский, а другой — подвижник Сарова монастыря старец игумен Исайя. Монахиня Досифея скончалась 4 февраля 1810 г. и погребена была в родовой усыпальнице Романовых в Новоспасском монастыре в Москве. На похоронах были члены семьи Разумовских и высокие сановники государства. В ранней юности Августа была матерью отправлена за границу. Вероятно, там её как-то встретила та самая прелестница-авантюристка, которую выкрал потом из Италии А. Орлов. Мы вынуждены сделать предположение о личном знакомстве двух «княжён Таракановых» потому, что у подложной «княжны» оказался на руках документ (свидетельство о рождении), говорящий о том, чьей дочерью является таинственная «княжна». Выкрасть подлинник документа, или сделать с него искусную копию-подделку можно было лишь находясь в общении с настоящей Таракановой. Подвизалась тогда же в России монахиня Александра (в міру Агафия Мельгунова, из дворян Белокопытовых). Она основала Дивеевскую обитель, много помогала мужскому Саровскому монастырю, была лично знакома с преп. Серафимом, ему завещала попечение о дивеевских сестрах. Преставилась в 1789 г. В петровское время в Соловецком монастыре прославился строгим подвигом иеросхимонах Иисус, до схимы — Иов. Он был духовником Петра I и был сослан духовным «сыном» своим на Соловки по обвинению в сочувствии Талицкому, объявившему Петра I антихристом. Вскоре Пётр I стал просить его вернуться, но Иисус отказался. Вероятно, вина его была минимальной разве лишь в том, что «знал и не донёс». Сей Иисус сподобился в 1712 г. видения Пресвятой Богородицы, которая повелела ему на горе, названной Ею «Голгофской» устроить Распятскую церковь и скит. С таким наименованием нигде никогда церквей не было! Только в «советское» время стало понятно веление Матери Божией. Здесь на Голгофской горе в церкви в честь Распятия Христа чекисты устроили настоящую «Голгофу» для сотен мучеников Соловецкого лагеря смерти... Пётр I, узнав о явлении Девы Марии бывшему своему духовнику, приказал из казённых средств дать на постройку Распятского скита, будущность которого, как места большевицких казней, Пётр I подготовил сам же своими преобразованиями... Дивны духовные и смысловые связи, круговращенья истории!

Особенным покровителем монашества и духовного православного подвижничества оказался «просвещённый» и «учёный» архипастырь Гавриил, митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский (с 1783 г.), в міру Пётр Петров, из священнической семьи. Получивший самое высокое образование и бывший даже одним из старших членов Российской Академии Наук, он был привлекаем Екатериной II ко многим не только церковным, но и государственным делам (к обсуждению её «наказа»). Императрица вряд ли подозревала о его любви к науке духовной жизни. А если и знала об этом, то не придавала значения, видя лишь то, что было ей нужно видеть — высокую внешнюю учёность владыки Гавриила. Как член Синода и столичный митрополит, Гавриил мог позволить себе некоторую независимость в практических церковных деяниях, которую и употребил в полной мере для пользы Святой Руси! С ним сопряжена завязь самого главнейшего в духовной жизни Великороссии тех времён. Впрочем, тогда же особым покровителем и устроителем настоящего монашества стал и Митрополит Платон (Левшин). При всей «светскости» своей, которая была нами отмечена, он, став митрополитом, хорошо понял и причины основных бед России (преобладание мірского над духовным) и пути преодоления этих бед — возрождение исконного, православного монашеского подвижничества.

Мы поведали для примера о жизни лишь нескольких святых и известных подвижников XVIII столетия. В действительности их было много. Но всё же не настолько много, чтобы противостоять гонениям на православное благочестие, развёрнутым правительством. Подвижники составляли скорей счастливое исключение из общего для всех «правила» пренебрегать подвигом духовным. Это всеобщее (проникшее даже в церковную ограду) отступление от благочестия побудило многих истинных монахов уходить подальше от официоза. Так, в Брянских и Рославльских лесах собралось множество бежавших от монастырского погрома, связанного с секуляризацией церковных земель, монахов. Из них только самых выдающихся, известных в народе было до 30 человек. Церковные власти склонны были рассматривать их, как «самовольников» и «ослушников». Но они оказали огромную услугу Русской Церкви, сохранив настоящий монашеский подвиг в этой лесной тишине. Отсюда митрополит Гавриил стал брать подвижников на должности настоятелей монастырей. Так взят был им из Брянских лесов старец Адриан на Коневский монастырь.