Лев Лебедев - Великороссия: жизненный путь

Так и создано было поразительно парадоксальное, на поверхностный взгляд, явление: многие офицеры дворяне российской армии — армии-победительницы и освободительницы Европы (!), поддавшись внушениям европейских масонов, начали думать и проповедать потом вопреки всяческой очевидности об «отсталости» и ничтожности России в сравнении с Западом, о царящем в ней «деспотизме» и о необходимости свержения власти Царя с тем, чтобы установить правление, подобное европейскому, а точней — и в Европе не созданному, но только планируемому жидо-масонскому. Клубок этих гнусных червей, политических уголовников и тщеславных ничтожеств и сделался основанием уже близкого заговора «декабристов».

Велика была радость Императора Александра I в связи с тем, что ему удалось в 1815 г. создать Царство Польское, свободное и от Пруссии, и от Австрии, и даже почти — от России! Ибо этому Царству он даровал Конституцию! Создалось небывалое положение вещей. Пребывая в составе Российской Империи, Польша вместе с тем оказалась государством в государстве, и притом отличной от России именно тем, что имела такие права и свободы, каких не было и в России! Но гордым (а потому и слепым) полякам этого показалось мало! Они возмечтали о том, чтобы тут же, в ближайшее время, воссоздать Речь Посполитую в том «величии», как она, по их мыслям, была до известных «разделов Польши». Началось революционное «патриотическое» движение, в котором участие принял и друг юности Александра I А. Чарторыйский. Он, как и прочие польские «паны», с надменной холодностью отнёсся к деяниям Императора в отношении Польши. Польская шляхта не оценила их. Что потом выходило из этого польского самомнения, хорошо известно. Польша так и не получила самостоятельной государственности, кроме краткого времени с 1918 по 1939 г.г. Тут ей было дано показать и себе и міру, научилась ли она хоть чему-нибудь за время своей несвободы? Оказалось, что не научилась ничему! И тогда у неё вновь была отнята самостоятельность. А то, что возникло теперь, с 1990 г. — это уже не национальное государство поляков-славян, это уже придаток западноевропейского Вавилона.

К 1818 г. Государь Александр I пережил тяжкое разочарование в Польше и польской «общественности». То же постигло его и в отношении «общественности» Великороссийской. По словам его брата Николая, ставшего следующим Императором, он впервые узнал о заговоре «и о вызове Якушкина на цареубийство» «после Богоявления» (т.е. в конце января) 1818 г.

К этому сроку в Европе Александр I уже познакомился с новыми для него учениями различных «мистиков». В Англии он общался с Библейским обществом, в Силезии в Гернгуте он посещал общины «моравских братьев», в Бадене беседовал с Юнг-Штиллингом, в Германии большое влияние на него оказала баронесса фон Крюденер. В мистических идеях и настроениях он пытался найти утешение, вразумление и пищу для души. Под воздействием этих исканий Царя оказался и его министр, ранее — полный скептик, князь А. М. Голицын, много содействовавший изданию в России совершенно неправославной литературы западных мистиков и созданию «мистических» обществ. Расплывчатые представления о религии, которые он воспринял с детства, позволили Александру I не видеть разницы европейского мистицизма и Православной Веры. Он принимал и то и другое, но все-таки уже тогда тяготел к Православию. В 1818 г. он писал: «Призывая к себе на помощь религию, я приобрел то спокойствие, тот мир душевный, который не променяю ни на какие блаженства здешнего міра». Вот тебе и 100 продуманных поз!... Меры внутри страны, принимаемые тогда Государем, помимо его желания, объективно вредят Церкви. Так, в 1817 г. им утверждается «Министерство духовных дел и народного просвещения», с благим намерением, «дабы христианское благочестие всегда было основанием истинного просвещения». Но во главе его ставится обер-прокурор Синода кн. А. И. Голицын (он же председатель масонского «Библейского общества», он же теперь и «мистик» на западный лад). Синод Русской Церкви оказывается одним из учреждений в составе нового министерства, то есть наравне и в совершенно одинаковом положении с евангелической консисторией, католической коллегией и духовными управлениями армян, иудеев, мусульман и т.д.! Александр I явно запутывается и начинает понимать это. В том же 1818 г. он говорит графине С. И. Соллогуб: «Одни лишь безпокойные умы находят отраду в тонкостях, которые и сами не понимают... Обязанности, налагаемые на нас, надо исполнять просто, быть только хорошими последователями, не теряясь в утончённых изысканиях, которые нам вовсе не предписаны». Замечательные слова! Они — обо всём «научном» и «творческом» прогрессе современности! И тут ещё вдруг впервые Царь узнаёт о заговоре против него дворян, офицеров — членов масонских организаций! 23 октября 1820 г. он пишет княгине С. Мещерской: «Мы заняты здесь важнейшей работой, но и труднейшей также. Дело идёт об изыскании средств против владычества зла, распространяющегося с быстротою при помощи всех годных сил, которыми владеет сатанинский дух ... Один только Спаситель может доставить нам это средство своим Божественным словом. Воззовём же к Нему... да сподобит он послать Духа Своего Святого на нас и направить нас по угодному Ему пути, который один только может привести нас ко спасению».

Это уже — молитва! И она оказалась услышанной. В 1822 г. очередной конгресс «Священного Союза» (а их было несколько) собрался в Вероне. Неожиданно князь Меттерних на основе попавших к нему документов масонства, доказал, что тайные общества всех стран, находясь в постоянных сношениях друг с другом, составляли один, общий заговор, подчиняясь одним тайным вождям, и только для вида принимая в разных странах разные программы, в зависимости от обстоятельств и условий. Его поддержал прусский министр граф Гаугвиц, сам бывший ранее масоном. Он сделал подробный доклад, где показал, что «вражда» различных объединений масонства — это показуха, для отвода глаз. На самом деле масонство в глубинах своих едино и его цель — порабощение міра, а на первых порах — порабощение монархов, чтобы они стали орудиями в масонских руках. Гаугвиц ещё добавил, что с 1777 г. руководил лично не только частью Прусских лож, но и масонством Польши и России! Можно представить, как был поражён сидевший в зале Государь Александр I, родившийся как раз в том самом 1777 г., а в 1803 г. — вступивший в масонство! Поражены были все. Австрийский император Франц и Российский Александр I решили обрушиться на это великое зло. В 1822 г. Царским указом масонство в России было запрещено. Ложи распущены, переписка с «братьями» за границей строго запрещена. В то же время это был третий по счёту мощный духовный удар, потрясший душу Александра I крушением веры в благородство масонских идей и стремлений. Была введена строгая цензура, особенно в издании книг духовного содержания. Теперь Государь стал внимать обличениям масонства и мистицизма, исходившим от архимандрита Иннокентия, ранее за это пострадавшего, столичного митрополита Михаила, сменившего его митрополита Серафима, а также ревностного защитника Православия архимандрита Фотия (Спасского) настоятеля Юрьевского монастыря близ Петербурга. Серафим и Фотий, объединившись, сумели показать Александру I опасность для Православия «модных» идейных течений, вредность деятельности кн. Голицына и обратить сердце Царя ко Святому Православию. Посещение Валаамского монастыря, беседы с владыкой Серафимом, со старцем Александро-Невской Лавры Алексием произвели на Александра I огромное впечатление и показали ему, что то, что искала всю жизнь его возвышенная душа, содержится в опыте, правилах и приёмах Православного подвижничества, переживавшего как раз тогда необычайный подъём и вооружённого уже такими книгами, как «Добротолюбие» и иные, особенно — о делании Иисусовой молитвы («Господи, Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй мя, грешного!»). Это было четвёртым, сильным духовным потрясением Александра I. Оно возымело двоякого рода последствия. Когда в апреле 1824 г. архим. Фотий после многих безплодных увещаний, публично (в частном доме) изрёк» анафему» кн. Голицыну и последний подал в отставку, Государь отставку принял. Обер-прокурором Синода был назначен строго православный адмирал Шишков, Синод был выведен из состава «духовного» министерства, а его члены, связанные с Голицыным были заменены. Полагается «под сукно» составленная масоном Н. Н. Новосильцевым «Государственная Уставная Грамота Российской Империи» (иными словами — Конституция), согласно которой в Государстве вводятся демократические начала правления («Дума», участие «общественности» в законодательной деятельности, различные свободы, то есть конституционная монархия). Написанная «в секрете» она не стала секретной для «общества», вызвав в нём большие волнения и разделения на сторонников и противников такого переустройства России. Ещё ранее, перед войной с Наполеоном, под давлением монархистов был уволен и отправлен в ссылку уж очень явный республиканец М. Сперанский. Началось возвышение «консервативного» А. Аракчеева, приобретшего теперь, к 1825 г. особое влияние в Государстве. С другой стороны, в это время Государь Александр I понял окончательно как именно он должен будет осуществлять свой очень давний, как мы помним, замысел оставить Престол и удалиться от міра.