Лев Лебедев - Великороссия: жизненный путь

Афанасий увлекается и соблазняется, за что получает укор иноверца, кается искренне и очень скорбит и тоскует по жизни в православной церковной Руси, особенно часто вспоминая при этом посты по средам и пятницам и самый строгий Великий пост! Нынче кажется, что душа человека должна бы, напротив, скорбеть во время строгих постов... Но нет, как раз пост, время сугубой молитвы, сугубого покаяния, особенной чистоты и целомудренной жизни, дорог более всего православной душе. Почему? Потому, что душа православного знает по опыту, что целомудрие, воздержание, чистота в условиях Церкви открывают возможность живого общения с Богом, со Христом, с Приснодевой Марией, что доставляет такую духовную радость, какой никогда не могут доставить никакие иные утехи и наслаждения, ибо они, возбуждая страсти, на самом деле погружают душу в унылую тьму. Так-то вот в те времена, когда Запад устремился к наслаждениям и богатствам, Русь, а точнее Великороссия, устремилась к воздержанию и чистоте. Ибо в народностях белорусской и малорусской, тогда же сложившихся, видим большую привязанность к земному благополучию, конечно возникшую под влиянием католической Польши, Литвы (т.е. Запада) и еврейства. Стремления Запада (и «Возрождение» и поздняя «Реформация», и тайное общество «каменщиков») вдохновлялись из глубин сатанинских через различные тайные знания и науки; стремленья Руси вдохновлялись учением Духа Святаго через монастыри с их наукой и опытом очищенья («трезвенья») души и её восхождения к Богу. Русь, Великороссия, становилась светочем, совестью міра, наглядным примером тому, что и в этом греховном и временном міре можно жить всем народом, всем міром так, как учит Христос. Неизбежным поэтому стало желание Запада Русь погубить, так же, как погубили Христа... Вопрос заключался лишь в том, успеет ли наша Россия раскрыть в себе всю красоту благодатных небесных даров и представить потомкам Адама отчётливый, ясный образ того, как можно и нужно было бы всем, то есть не только отдельным людям, но всему человечеству в целом, достигать во Христе спасения в Царстве Небесном?

Государю Ивану III наследовал сын его Государь Василий III Иванович (1505-1533). Во многом он был похож на отца. Решающей массе народа было достаточно, что новый Великий Князь продолжает собирание русских земель, наводит в них должный порядок, крепко обороняет Великороссию от внешних врагов и твёрдо стоит в Православии.

Западные недруги наши, узнав о кончине Ивана III в 1505 г. тотчас оживились. Они были убеждены, что в Государстве Московском непременно начнётся смута из-за первого сына Ивана III Димитрия, находившегося под стражей. Надежды врагов связаны были также и с тем, что Казань, бывшая дотоле покорной Москве, взбунтовалась и начала нападать на владенья Руси, а стареющий хан Крымской Орды Менгли-Гирей, остававшийся верным союзником Великороссии (даже после подчинения Крыма Турецкому султану в 1475 г.), начал терять власть над своими же сыновьями, настроенными к русским совсем иначе. Надежды Запада не оправдались. Князя Димитрия Василий III продолжал держать в заточении, в то же время постоянно являя ему свою милость в виде щедрых даров. За Димитрия в боярских кругах бороться никто не стал и несчастный князь-узник так в заключении и скончался.

Против Казани Василий III двинул войска. В 1506 г. они были разбиты татарами. Тотчас последовал Государев указ о вторичном исходе. Но и он потерпел большую неудачу; русские снова и сильно были разбиты. Ничтоже сумняся, Василий III стал готовить третий поход на Казань. Тогда Магмет-Аминь, хан Казанских татар понял, что в конечном итоге ему устоять не удастся и в 1507 г. заключил с Москвою мир, по которому ханство Казанское вновь отдавалось «под руку» Москвы.

В 1506 г. умер польско-литовский король Александр и взошёл на престол его брат Сигизмунд. Тотчас он потребовал возвращения земель, взятых Москвой у Литвы. Получил отказ. Война с ним сделалась неизбежной. Сигизмунд стал откровенно подкупать Крымских ханов, ежегодно платя им по 15000 золотых, кроме прочих богатых подарков, с тем, чтобы они с Юга нападали на земли Великороссии. Василий III двинул войска в Смоленские земли. Война шла два года, никому не давая особых успехов, и польский король запросил мира, тем паче, что у него в государстве возникла немалая смута. В ней видное место занял враждующий против короля князь Михаил Глинский. Он боролся за то, чтобы быть ему на своём уделе как бы полностью независимым и в этом имел поддержку у значительной части своевольных Литовских панов. Крёщенный в Православии но перешедший в католичество М. Глинский был до мозга костей интриганом и властолюбцем. Он потом вместе с Друцкими и Мстиславскими переметнулся в Москву. Потом вновь завёл тайные сношения с Сигизмундом, желая предаться ему на определённых условиях, был уличён и посажен под стражу. Ему грозила казнь, но он объявил о желании перейти в Православие и так заручился поддержкой и «печалованием» о себе Русской Церкви. Его простили и взяли на службу. Образованный, умный, с большими связями в Западном міре, Михаил Глинский вошёл в доверие к Государю вместе с братом Василием, его дочерью Еленою Глинской и прочей роднёй.

В 1513 г. стало известно, что Сигизмунд готовит поход на русские земли. Василий III в совете с Боярской Думой решил упредить удар и двинулся на Смоленск. Поход был неудачным. В том же году Василий Иванович снова пошёл на Смоленск и вновь потерпел неудачу. В следующем 1514 г. Василий III вновь, в третий раз подошёл к Смоленску и после отличной осады взял этот древний исконно русский город. Сигизмунд двинул против русских войска под водительством князя Константина Острожского. Этот выдающийся военоначальник был православным. Он тоже изменял и королю, продаваясь Москве, а потом и Москве, убегая вновь к королю. Он под Оршей нанёс страшное поражение русским, взяв все знамена и пушки, перебив великое множество русских, захватив богатейший полон, в том числе 37 князей и более полутора тысяч дворян, этой победой потом очень гордились поляки. Однако победа сия не привела ни к чему. Смоленск оставался владеньем Москвы, а войска Василия III затем не раз наносили поражения Польско-Литовскому государству. Помирить Польшу с Московией взялись государи Европы и Римский папа. Доводы их дышали всё тем же коварством: во имя единства христиан в борьбе против турок нужно чтобы Москва отдала Польше Смоленск и другие земли, заключив таким образом мир, а взамен Римский папа обещал дать Василию III королевскую корону. Император Священной Римской Империи Карл V-й уже называл в своих грамотах Василия III «императором» (на что потом в XVIII в. ссылался Пётр I). А Папа, кроме того, предлагал, не меняя церковных обычаев, подчинить Русскую Православную Церковь ему, то есть Католической Церкви. И всё это при том, что в польско-литовских владениях продолжались и усиливались гонения на православных, что вдова короля Александра, дочь Ивана III Елена, так и не пожелавшая стать католичкой, подверглась большим унижениям и была, наконец, просто отравлена.