Лев Лебедев - Великороссия: жизненный путь

«Декларация» почти не скрывает, что идёт на такое единение с режимом потому, что он утвердился. Но в этом важнейшем пункте группировка отщепенцев снова прибегает к поразительной лживости, снова всё извращается. «Советская власть» неопределённо оценивается как «не случайное» явление, как «действие десницы Божией», и говорится, что только антисоветское настроение «определённых церковных кругов» «навлекало подозрения Советской власти», мешало ещё Патриарху Тихону «установить мирные отношения Церкви с Советским Правительством», и что теперь «Патриархия, исполняя волю почившего Патриарха, становится на путь лояльности...» Всё дело подаётся как просто нормализация отношений с гражданской властью, с государством! Поэтому легко подтасовываются ссылки на Священное Писание (послания Ап. Павла). Во-первых, «на путь лояльности» давно стал Патриарх Тихон. То, что сделал Сергий и его самочинный «синод», было уже не простой гражданской лояльностью, а братанием, духовным единением с антихристовым режимом, «радости и успехи которого — наши радости и успехи...» Во-вторых, толкование апостольских слов в «Декларации» коренным образом искажено. В Послании к Римлянам (гл. 13) Апостол Павел пишет о гражданских властях как «от Бога установленных», где «начальствующие страшны не для добрых дел, но для злых» и где «начальник есть Божий слуга, ... отмститель в наказание делающему злое. И потому надобно повиноваться не из страха наказания, но и по совести» (Рим. 13. 1-5). Советская власть полностью противоречила такому назначению и Божию определению о гражданской власти, на что указывал Патриарх Тихон, ссылаясь на это же место апостольского Послания. Она стала страшна как раз для добрых дел, а не для злых, и «начальствующий» в ней был откровенный Божий противник!

Всё в міре устанавливается и совершается по Промыслу Божию, во всём Его «десница». Но если для Собора в Сремских Карловцах большевицкая власть — это «карающая десница», то для Сергия и его «синода» — это десница благословляющая. Очевидное попущение Божие сергианами представляется как Божие благоволение. Нужно поэтому выяснить, как вообще Церковь Христова искони относилась к проблеме отношений с мірской властью в свете апостольских посланий?

Святые отцы и учители Церкви давно, в IV в. по Р. Х., вполне разъяснили этот вопрос. Иоанн Златоуст указывал, что Ап. Павел говорит о самом принципе власти, как Божием установлении, но вовсе не о том, чтобы каждый конкретный властитель был благословляем Богом. Исидор Пелусиот (ученик Златоуста), повторяя мысли учителя, пишет: «... Поелику равночестность по обыкновению разжигает часто войну, то Бог не попустил быть народоправлению, но установил царскую власть, а потом за нею и многие начальства»... «Потому вправе мы сказать, что самое дело, разумею власть, сиречь начальство, и власть царская установлены Богом. Но если какой злодей беззаконно восхитил сию власть, то не утверждаем, что поставлен он Богом, но говорим, что попущено ему...» Блаженный Августин говорит: «Ежели власть приказывает нечто противное Божественной воле — не слушайте власти (!). Нам сказано: несть власти нежели от Бога; однако часто забывают, что следует после этого, а именно: что всё, исходящее от Бога, хорошо устроено, так дайте нам власть хорошо устроенную, и мы не будем сопротивляться». В этих словах по смыслу почти то же самое, что говорили преп. Иосиф Волоцкий, Максим Грек, Патриарх Никон, что всегда имели в сознании все подлинно православные русские люди.

Сергий и члены его «синода» были отлично образованы и, конечно, знали подлинное учение Церкви о гражданской власти. Значит они сознательно лгали. Для чего? Чтобы «тихо и безмятежно» жить. В том месте, где «Декларация» ссылается на эти слова Апостола, Сергий и его единомышленники невольно проговариваются относительно своего настоящего міровосприятия. Говоря о необходимости «мирных отношений Церкви с Советским Правительством», «Декларация» сразу добавляет: «Недаром ведь Апостол внушает нам (кому — нам?!), что «тихо и безмятежно жить» по своему благочестию мы можем, лишь повинуясь законной власти (1 Тим. 2. 2)». Итак, по Сергию, получается, что Апостол чуть ли не главной целью христианской жизни, бытия Церкви ставит «тихое и безмятежное» существование в «міре сем» любой ценой\ Речь у Апостола идёт о том, чтобы молиться «за царей и всех начальствующих», то есть желать им спасения и относиться к ним доброжелательно, дабы со стороны этих властей не иметь напрасных гонений. В контексте всего, что говорится в Посланиях апостолов по этому поводу, данные слова означают только то, чтобы христиане не становились преступниками или противниками власти (без достаточных причин) и не страдали бы от власти как злодеи, если же приходится им пострадать, как христианам, то нужно радоваться о таких страданиях, а не искать «тихости и безмятежия». «Возлюбленные! — восклицает Апостол Пётр, — Огненного искушения, для испытания вам посылаемого, не чуждайтесь... Но как вы участвуете в Христовых страданиях, радуйтесь, да и в явление славы Его возрадуетесь и восторжествуете... Только бы не пострадал кто из вас, как убийца, как вор, или злодей, или посягающий на чужое; а если как Христианин, то не стыдись и прославляй Бога за такую участь» (1 Петр. 4, 12-16).

Такой участи и сподобилась в целом Православная Церковь в России, прославлявшая Бога за свои страдания и смерть, как это делали митрополиты Вениамин, 18 московских священников, осуждённых на расстрел, Патриарх Тихон и несчётное множество иных!

Вопреки всему слову Божию, вопреки самой вере во Христа «сергиане» главной целью своего существования полагали бегство от страданий за веру и правду, бегство от «огненного искушения»! Они потом постоянно врали, что думали о «спасении Церкви». Но Церковь страданиями как раз и спасается! А губится — боязнью их. Однако в «Декларации» определённо указывается, что речь идёт не о всей Церкви, а только о центральном и местном её управлении! Вот где правда. Члены такого управления, поставляемые в согласии с большевицким режимом, то есть по его согласию (а чаще — просто приказанию), и должны были получить «тихое и безмятежное житие» в то самое время и в той самой обстановке, когда на их глазах и даже с их участием большевицкий режим продолжал физическое уничтожение верующих и Церкви, чудовищные глумления и кощунства над её святынями и достоянием! Употребление слов Священного Писания для самооправдания в извращённом толковании этих слов, как это делал диавол искушая Христа в пустыне, становится с тех пор правилом жизни иерарахии и духовенства Московской «патриархии». Так что и в этом отношении, то есть в сознательной лживости, оборотничестве (говорить одно, а делать другое) лжепатриархия уподобилась сразу же тем, с кем она духовно браталась и объединялась.