Лев Лебедев - Великороссия: жизненный путь

Митрополит Сергий и его «синод» остались с ничтожной горсткой епископов и меньшинством верующих. Всех, несогласных с собой, Сергий объединил вместе с «обновленцами», продолжавшими ещё существовать как отдельная «церковь», и объявил таинства их недействительными, а их всех — «раскольниками». Заочно были им также осуждены и зарубежные русские архиереи. Но теперь, после 1927 г., все действия и решения сергианского «синода» уже не имели никакой канонической и духовно-таинственной силы.

Нужно заметить, что тогда к Сергию присоединились и некоторые искренние архиереи и священники, поверившие в то, что «Декларация» 1927 г. и вся Сергианская «линия» действительно имеют в виду спасение Церкви. Среди них были такие люди, как митрополит Серафим (Чичагов), знаменитый инициатор прославления преп. Серафима Саровского, и, как говорят, архиепископ Иларион (Троицкий) — деятельный помощник Патриарха Тихона, арестованный и посаженный ещё при жизни Патриарха. Но большевики хорошо умели распознавать и отличать таких искренне заблуждающихся от родственных себе по духу добровольных лжецов, и расправлялись с заблудшими, как и с противникам Сергия. Митрополит Серафим был расстрелян в 1938 г., архиепископ Иларион так и умер в заключении, не выходя из него... Примерно то же самое происходило со многими епископами и священниками, принявшими «Декларацию» из страха. Большевики их тоже хорошо отличали от «сознательных» и во множестве отправили за решётку или расстреляли. Поиздевались и над «боязливыми» и над «неверными».

Итак, уничтожая и почти уничтожив к 1941 г. Церковь настоящую, большевики сохранили «показательную» подделку под неё в виде «синода» во главе с митрополитом Сергием, названную также «Московской патриархией». Под видом (под маской) Церкви Христовой, то есть служащей Христу, эта Московская «патриархия» обязалась служить, стала служить и теперь служит антихристу. Совершенно добровольно и сознательно. Но скрывает это от «масс» верующих под личиной православного уставного богослужения, духовных одежд, благоукрашенных храмов и иных внешних видимостей Православия.

Но вот вопрос: а возможен ли был какой-либо иной путь для легального существования действительно Православной Церкви в условиях богоборческого коммунистического режима в СССР? Вопрос этот был «ребром» поставлен одним из катакомбных епископов. Ответим: возможен. В том случае, если бы все законные епископы держались так же, как Патриарх Тихон, митрополит Вениамин и другие им подобные. Но с практической стороны это представляется почти нереальным, т.к. если не в лице Сергия, то в лице того же Алексия (Симанского) или ещё какого-нибудь отщепенца, каковых несколько всегда можно найти в церковной среде, большевики всё равно подыскали бы себе такую «каноническую» церковную власть, которая стала бы их антихристовым орудием, и тем самым получили как бы «законное» основание расправляться со всеми, кто не признает такой церковной власти, то есть с Церковью Русской Православной настоящей!

Тогда ещё вопрос: что же могло означать такое положение вещей с точки зрения Промысла Божия?

Ответ один: Всё это оказалось возможным только в Божественном предвидении того, что в России Православной Церкви больше не будет, поскольку в ней не будет и того народа, для которого она должна существовать!

Тогда, настоящая Русская Православная Церковь должна была сохраняться только вне пределов России, за границей, и лишь постольку, поскольку там должно было сохраниться и ещё сохраняется определённое количество настоящего Русского Православного Народа!

Вот одно из самых замечательных превращений (одна из метаморфоз) Великорусской истории последних времён!

Современного писателя В. Максимова, живущего за границей, но часто теперь приезжающего в Россию, некая молодая бодрая корреспондентка телевидения спросила: «Что Вы думаете о сегодняшнем состоянии России?» Он в каком-то изумлении ответил: «Тотальная шизофрения!» — «Как?!... А в чём Вы это видите?» «Да во всём...» — развёл руками Максимов. Истинно так, точней не скажешь. Именно тотальная шизофрения характерна для всех слоёв населения России 1990-х годов и проявляется, начиная от небывалого увеличения душевно больных и умственно неполноценных людей и детей в больницах и домах инвалидов, до политического кретинизма власть имущих, где талантливая хитрость и расчётливость сочетается с потрясающей глупостью, до невиданного раскола сумасбродных идей в российской «общественности», где уже действуют более 40 (!) партий и безсчётное количество ругающих друг друга движений, течений, направлений... К этому ещё нужно прибавить катастрофическое увеличение размеров пьянства (особенно среди этнически русских), и, конечно же, — тотальную преступность! Ибо преступившими, нарушившими закон в той или иной степени и мере, стали поголовно все! Так была устроена «система». «Замазать» нужно было каждого, чтобы никто «не высовывался», чтобы каждого можно было ткнуть носом в какую-нибудь нечестность. «Великая криминальная революция» выплеснулась на поверхность жизни всего народа ещё и как разгул воровства, грабежей, убийств и насилий таких масштабов, каких никогда не знала история России. Православная вера? В тех русскоязычных, у которых она есть, как они думают, вера — это их частное, личное дело и она не определяет жизни, а является или суеверием языческого толка, или чем-то вроде душевного комфорта. А у тех, которые стараются в самом деле жить по вере, она быстро доходит до «прелести» (состояния близкого к помешательству). Тем более вера не является определяющим началом жизни и деятельности общества, государства, экономической системы, хотя ныне, пожалуй, все видные деятели этих сфер относятся к ней с «почтением» и не прочь поговорить о желательности подъёма и «возрождения» веры и Церкви, в воспитательных целях..... Ибо категория совести совсем исчезла из общественно-экономических и политических отношений! Её тщетно пытаются заменить ворохом законодательных предписаний, призванных регламентировать всё во всём. Но без совести не работает и никогда не сможет работать никакая государственная, общественная и хозяйственная система. При множестве очень дельных, рациональных идей и предложений по организации жизни, из-за раскола мнений и отсутствия совести ни одно не проводится в жизнь до конца. Здесь можно вспомнить утрату чувства и сознания своего национального единства в большинстве русскоязычного населения. Во время «парада суверенитетов» в 1992-93 г.г. отколоться от Центра, от Москвы, хотели уральская, сибирская, приморская, поволжская «республики»; даже Владимирская область, как говорят, хотела стать «суверенной» (не говорим уже о Татарии, Башкирии, Саха-Якутии...). Провинциям России Москва стала представляться чем-то вроде громадного паука, опутавшего их бюрократической паутиной и тянущего из них последние соки. Поэтому, если экономически выгодней быть без Москвы, то на что она нужна, как центр, зачем ей подчиняться.