Лев Лебедев - Великороссия: жизненный путь

Большевики прекрасно поняли, как хорошо обезпечивается преемственность законной власти в Церкви всей этой цепочкой Местоблюстителей и заместителей. И начали одного за другим сажать в тюрьму или отправлять в ссылки. Ввиду этого архиепископ (затем — Митрополит С.-Петербургский) Иосиф (Петровых) назначил себе заместителями ещё трёх архиереев и ещё шестерых ... Стало ясно, что с этой цепочкой ничего не поделаешь. Нужно было найти в ней «слабое звено». Тучков буквально метался по этой цепочке, пытаясь «обрабатывать» всех, особенно самых главных, всем предлагая одно и то же: издать «послание», вроде «Завещательного» с полным одобрением советской власти, обязаться исключать из клира тех епископов и священнослужителей, которые не угодны советской власти (т.е. НКВД) и заочно судить зарубежных епископов, обличающих большевицкий режим и его гонение на Церковь. Взамен обещалось сделать архиерея Главой Церкви. Митрополит Агафангел решительно отказался от такого предложения.

Митрополит Кирилл, как рассказывают, ответил Тучкову; «Вы — не пушка, а я Вам — не ядро, чтобы Вы мною расстреливали Русскую Православную Церковь». Обоих не допустили до исполнения обязанностей Местоблюстителя. Владыка Агафангел, ненадолго вышедший из ссылки с совершенно подорванным там здоровьем, умер в 1928 г. Владыка Кирилл из ссылок так и не вернулся, и был расстрелян в 1937 г. Отказались от предложений Тучкова и все остальные. Кроме одного...

После ареста Митрополита Петра 10 декабря 1925 г. в управление церковными делами вступил его первый заместитель митрополит Сергий (Страгородский). В этом качестве он находился на свободе почти год, до 13 декабря 1926 г. Затем он был также арестован. В исполнение его обязанностей вступил архиепископ Серафим (Самойлович). Но 7/20 марта 1927 г. Сергий неожиданно был выпущен из тюрьмы и вновь принял на себя обязанности заместителя Местоблюстителя.

В этот первый, до ареста, период своего заместительства митрополит Сергий продолжал ту церковную линию в отношении советской власти и зарубежной части Русской Церкви, какая определилась Патриархом Тихоном, и сам считал себя преемником именно такой, патриаршей, линии. В это время, в 1926 г. особенно обострились отношения между Архиерейским Синодом РПЦЗ и митрополитом Евлогием, управляющим Западноевропейскими приходами Русской Церкви. В основе конфликта была обычная человеческая гордость и властолюбие: Евлогий, поначалу признавший над собою власть Синода РПЦЗ, опирающуюся на указ 362 от 1920 г., затем решил, что ему выгодней быть самостоятельным владыкой. Тогда он лукаво использовал указ Патриарха Тихона 1922 г. об упразднении зарубежного ВЦУ, хотя отлично знал, что указ — вынужденный, несвободный. Выйдя из подчинения Синоду, он стал искать возможности подчиняться непосредственно митрополиту Сергию. Получив сведения об этих разногласиях, митрополит Сергий написал зарубежным русским епископам искреннее письмо от 12 сентября 1926 г. «Дорогие мои Святители, — говорилось в письме, — Вы просите меня быть судьёю в деле, которого я совершенно не знаю. Не знаю, из кого состоит Ваш Синод и Собор... Не знаю я и предмета разногласий между Синодом и митрополитом Евлогием.... Может ли вообще Московская Патриархия быть руководительницей церковной жизни православных эмигрантов, когда между ними фактически нет отношений (т.е. между Патриархией и эмиграцией — прот. Л.)? Мне думается, что польза самого церковного дела требует, чтобы Вы или общим согласием создали для себя центральный орган церковного управления, достаточно авторитетный, ... не прибегая к нашей поддержке..., или же... (вам нужно) подчиниться (допустим, временно) местной православной власти, например, в Сербии — Сербскому Патриарху, и работать на пользу той частной православной церкви, которая Вас приютила.... Желаю всех Вас обнять, лично с Вами побеседовать. Но, видно, это возможно для нас лишь вне условий земной нашей... жизни.... Господь да поможет Вам нести крест изгнания и да сохранит Вас от всяких бед. О Христе преданный и братски любящий Митрополит Сергий» (выделено мной — прот. Л.).

Как видим, у Сергия нет никакого принципиального несогласия или возражения против независимого от Москвы самостоятельного бытия Синода и Собора

РПЦЗ; есть лишь братские рассуждения, как лучше управляться в церковных делах русским православным людям, несущим крест изгнанничества. Нет ни намёка на то, чтобы русская эмиграция (или её епископы) признали и одобрили советскую власть, поскольку (!) сам Сергий, по-видимому, не ждёт от неё ничего, кроме смерти, что с грустью выражено в письме!

Но всё мгновенно и резко изменилось, когда затем в тюрьме советская власть предложила Сергию — жизнь и притом жизнь со властью в церковных делах! Условия нам уже известны.

20 марта 1927 г. митрополит Сергий вышел из тюрьмы, ему было разрешено жить в Москве (что раньше запрещалось), в то время, как полным ходом шли аресты и высылки большинства русских епископов. И 16/29 июля 1927 г. появилось печально знаменитое официальное «Послание» митрополита Сергия, известное более под названием «Декларации».

«Приступив, с благословения Божия, к нашей синодальной работе, — говорилось в Декларации, — мы ясно сознаем, (что)... нам нужно не на словах, а на деле показать, что верными гражданами Советского Союза, лояльными к Советской власти, могут быть не только равнодушные к Православию люди, не только изменники ему, но и самые ревностные приверженцы его (которых Сергий, таким образом, объединяет в одну компанию с изменниками, — прот. Л.)... Мы хотим быть Православными и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской родиной, радости и успехи которой — наши радости и успехи, а неудачи — наши неудачи. Всякий удар, направленный в Союз (заметим, — не в Россию, а в «Союз» — прот. Л.), будь то война, бойкот, какое-нибудь общественное бедствие, или просто убийство из-за угла, подобное варшавскому (!), сознается нами, как удар, направленный в нас (т.е. в Православную Церковь!... — прот. Л.)... Мы помним свой долг (?) быть гражданами Союза «не только из страха, но и по совести», как учит нас Апостол» (Рим. 13. 5.)

Потом мы рассмотрим, как и чему на самом деле учит Апостол.

«Декларация» на этом не останавливается. «Особенную остроту», — говорится в ней, — при данной обстановке получает вопрос о духовенстве, ушедшем с эмигрантами за границу. Ярко противосоветские выступления некоторых наших архипастырей и пастырей за границей, сильно вредившие отношениям между правительством и Церковью, как известно, заставили почившего Патриарха упразднить заграничный Синод (22 апреля/5 мая 1922 г.»).