Филип Шафф - История христианской церкви. Том 6. Средневековое христианство. От Бонифация VIII до протестантской Реформации 1294-1517 г. по Р. Х

В этой булле нет ничего такого, о чем раньше не говорили бы Григорий VII и его преемники. Она основана не только на изречениях пап, но и на определениях богословов, таких как Гуго Сен-Викторский, Бернар и Фома Аквинат. Но в Unam sanctam высокомерие папства проявилось наиболее неприкрытым и бесцеремон­ным образом.

20См. Scholz, р. 357. В подлинности буллы Ausculta одно время сомневались, но сейчас она всеми признана. Копия, хранящаяся в Ватикане, поправлена рукой Климента V, который вычеркнул места, особо оскорбительные для Филиппа. Гефеле приводит текст копии, сохра­нившейся в библиотеке Сен-Виктора.

Булла объявляла манихеем любого, кто дерзнет воспротивиться папской вла­сти. Таким образом, Филипп был провозглашен еретиком. И шесть месяцев спу­стя папа послал кардинала-легата Жана де Муана из Амьена объявить королю о его отлучении за то, что он мешал французским епископам совершать поездки в Рим. Посланец с текстом отлучения был заключен в темницу, а сам легат бежал. Тогда Бонифаций обратился к немецкому императору Альбрехту, велев ему ото­брать трон у Филиппа, подобно тому как Иннокентий ΙΠ призвал французского короля забрать корону у Иоанна, а Иннокентий IV призвал графа Артуа забрать корону у Фридриха II. Альбрехт был достаточно мудр, чтобы отказаться от столь бесперспективного дара. Филипп перехватил папские буллы до того, как они были распространены во Франции. В ответ Бонифаций объявил, что появления буллы на дверях церкви в Риме достаточно, чтобы она вступила в силу.

Французский парламент (июнь 1303) перешел от защиты короля и прав Фран­ции к нападению на Бонифация и на его право занимать папский престол. В 20 статьях парламент обвинил его в симонии, в колдовстве, в безнравственной связи с племянницей, в том, что в его покоях живет бес, в убийстве Целестина и в других преступлениях. Парламент счел нужным созвать общий собор, перед ко­торым папа должен будет предстать лично. Пять архиепископов и 21 епископ подписались под этим документом. Университет и капитул Парижа, монастыри, большие и малые города встали на сторону короля 22.

Папа уже готовился предпринять следующий шаг, когда его карьера внезапно прекратилась. На 8 сентября он планировал публично, в церкви Ананьи, со всей доступной церкви торжественностью объявить анафему непокорному королю и потребовать верности от его подданных (в этом же здании Александр III отлучил от церкви Барбароссу, а Григорий IX — Фридриха II). Булла была уже подписана папой, когда, как гром с ясного неба, планы папы были нарушены, а его карьера подошла к концу.

За двести пятьдесят лет, что прошли с тех пор, как Гильдебранд вошел в Рим вместе со Львом IX, папы бывали в плену у императоров, изгонялись из Рима горожанами, бежали, спасая свою жизнь, и умирали в изгнании, но ни одного из них не постигало бедствие столь унизительное и сокрушительное, как то, которое постигло Бонифация. Во Франции был составлен заговор с целью захватить папу и привезти его на собор в Лионе. И 7 сентября мирная жизнь в Ананьи, загород­ной резиденции папы, была нарушена. Воплощал и, вероятно, замыслил заговор Гильом Ногаре, профессор права из Монпелье и советник короля. Согласно лето­писцу Виллани 23, родители Ногаре были катарами и были казнены за ересь на костре в Южной Франции. Он был представителем нового класса людей — ми­рян, способных соперничать в плане знаний с самыми образованными церковны­ми деятелями, и выступал за независимость государства. Ему помогал Шиарра Колонна, который, как и другие представители его рода, нашел убежище во Франции и жаждал отомстить папе за свое изгнание. С небольшим отрядом на­емников, среди которых было 300 всадников, они внезапно появились в Ананьи. Бароны Лациума, которым не по душе было возвышение семейства Гаэтани, присоединились к заговорщикам, как и жители Ананьи. Шиарра Колонна захва­тил и разграбил дворцы двух племянников Бонифация и нескольких кардина­лов. Потом он предложил папе жизнь в обмен на выполнение трех требований:

^Университет выступил за созыв общего собора 21 июня 1303 г. (Chartul. Univ. Par., II. 101 sq.).

23VIII. 63. См. Scholz, pp. 363-375, и Holtzmann: W. von Nogaret.

восстановить права семьи Колонна, отказаться от папского сана и добровольно сдаться заговорщикам. Условия были отвергнуты, и после трехчасового переры­ва атаки и разрушения возобновились. Дворцы сдались один за другим. Была взята папская резиденция. Верховный понтифик, по описанию Виллани, встре­тил осаждавших в папских одеяниях, сидя на троне, с венцом на голове и распя­тием и ключами в руках. Он гордо упрекнул вторгшихся и объявил, что готов умереть за Христа и Его церковь. На требование отречься от папского престола он отвечал: «Никогда. Я папа и умру папой». Шиарра хотел убить его, но Ногаре пресек эту попытку. Дворцы были разграблены, собор сожжен, реликвии если не уничтожены, то захвачены. Одна из реликвий, сосуд, якобы содержащий молоко из груди Марии, был перевернут и разбит. Папа и его племянники пробыли в заточении три дня, так как захватившие их сомневались, везти Бонифация в Лион, отпустить его или убить. Таково было унижение, которое папе пришлось пережить после состоявшегося девятью годами ранее помпезного въезда в Рим при восхождении на престол.

Тем временем настроения жителей Ананьи изменились. Сторонники семьи Гаэтани собрались с силами, освободили Бонифация и изгнали заговорщиков. Восседая наверху лестницы своего дворца, понтифик поблагодарил Бога и народ за избавление. «Вчера, — сказал он, — я был подобен Иову, нищий и без друзей. А сегодня у меня в изобилии есть хлеб, вино и вода». Группа избавителей из Рима препроводила несчастного папу в святой город, где он уже не был больше господином собственной судьбы. А месяц спустя, 11 октября 1303 г., земная карьера Бонифация закончилась. После его смерти в городе царили мятежи и раздоры. Гаэтани и Колонна воевали друг против друга в Кампанье.

Все свидетельства единодушно сообщают, что смерть Бонифация была достой­на жалости. Он умер в тоске и отчаянии, а возможно, и в безумии. Он отказывал­ся от пищи и бился головой о стену. «Он был вне себя», — писал Птолемей из Лукки, и ему казалось, что все, кто приближался к нему, хотят посадить его в темницу.

Чисто по-человечески мы сочувствуем восьмидесятилетнему старику, умер­шему в одиночестве и отчаянии. Но всех людей и все человеческие установления рано или поздно ждет суд, принимающий во внимание ошибки и преступления. Унижение Бонифация было лишь отсроченным наказанием за священническое высокомерие его предшественников и его самого. Он пострадал отчасти из-за иерархической гордости, которую унаследовал, а отчасти — из-за собственного самомнения. Виллани и другие современники представляют кончину папы как заслуженную кару за его беззастенчивый непотизм, за его напыщенную гордость и за его безжалостную строгость к тем, кто осмеливался противиться его планам, а также за его отношение к слабому отшельнику, его предшественнику. Один из летописцев сообщает, что моряки, проплывавшие мимо Липарских островов, где якобы находился вход в ад, слышали, как злые духи ликуют и восклицают: «Откройте! Откройте! Впустите папу Бонифация в адские области!»