Долорес Кэннон - Иисус и Ессеи

Д. (я была застигнута врасплох и должна была соображать быстро): Ну, это делается из коры деревьев. В некоторых странах...

С (прерывая меня): Как это делают? Из деревьев?

Он продолжал ощупывать листок и перевернул его, изучая текстуру. Я немного забеспокоилась, что он начнет чрезмерно любопытствовать и, возможно, заметит, что написанное на внутренних страницах бюллетеня выглядит иначе. Я не знала, как на него подействует множество странностей, если он их заметит. Культурный шок? Я постаралась отвлечь его внимание.

Д.: Ну, это сложный процесс. Я и сама толком не знаю, как это делается.

С. (все еще был поглощен изучением бумаги): Это гораздо лучше, чем папирус. Очень плотное и скорее похоже на пергамент.

Д.: А папирус что, тоньше?

С: Ой, намного! Для письма он очень тонок. Вот это было бы очень хорошо для переписывания, да.

Я забрала бумагу, чтобы отвлечь Садди от нее, и достала другую книгу. В ней была фотография фрагмента одного из свитков Мертвого моря, написанного очень ясным почерком. На противоположной странице были помещены фотографии окрестностей Кумрана, но не цветные, а черно-белые. Однако меня больше интересовала надпись. Я держала книгу так, чтобы Садди мог видеть ее. Я старалась держать книгу открытой на той странице — я не хотела, чтобы он начал интересоваться, что такое книга и как она сделана. Садди заявил: «Это написано на языке евреев, на очень старом языке. Я не очень хороший переписчик, но это определенно язык евреев. Видишь здесь: вот эта буква и вот эти... (Он указал на некоторые знаки.) Это что-то из Закона. Я в этом не силен, я не очень хорошо понимаю по-еврейски». Я сказала, что думала, что это арамейский язык. «Не знаю, кто тебе сказал, что это написано по-арамейски, но это не так!»

Внимание Садди привлекла фотография на противоположной странице. На ней было Мертвое море и участок неровного берега. «Что это? Похоже на мои родные места. Там есть озеро и соленые утесы. Правильно? Да, выглядит похоже».

Я знала, что он не поймет слово «фотография», поэтому я сказала ему, что это нечто вроде картины. «Это не похоже ни на одну картину из тех, что я когда-либо видел».

Я взяла книгу обратно. Садди начинал проявлять слишком большое любопытство и донимать вопросами, на которые нелегко было ответить на расстоянии двух тысяч лет. Кэти опять закрыла глаза, и я поблагодарила Садди за то, что он просмотрел мои материалы.

С: Тяжело смотреть на что-то вблизи долгое время. (Кэти потерла глаза.)

Д.: Да? Теперь, когда ты становишься старше, тебя беспокоят глаза?

С: То ли глаза, то ли вот руки у меня укорачиваются, не знаю что. Не знаю, кто тебе сказал, что это написано по-арамейски, но это не так. Первая надпись была арамейская. Похоже, что это писал... Дай-ка подумать... Кто-то из Самарии. У них там такой говор. Это вот по-арамейски, а этот знак — нет. Он совсем не оттуда. Он очень древний.

Когда я начала проводить исследование, я была поражена изумительной точностью Кэти. Описания Кумранской общины, которые давал Садди, подтверждались полевыми отчетами археологов. Верования и некоторые обряды ессеев подкреплялись переводами свитков. Но были и несоответствия, поэтому я составила список вопросов и задала их на нашем последнем совместном сеансе. Я подумала, что вполне безопасно задать Садди наводящие вопросы о том, что я прочла, — ведь мы так долго работали над всем этим и охватили столько материала!

Ученые назвали ессеев «Людьми Завета». Садди нахмурился, когда я спросила, имеет ли слово «завет» какое-то отношение к его народу. Он заявил, что такие названия ему незнакомы, и ему непонятно, почему некоторые пытаются так назвать его соплеменников. Они были известны только как ессеи. Садди сказал: «Завет — это соглашение между двумя сторонами с целью сохранить торговую сделку в силе».

Я спросила, говорит ли ему что-нибудь такое имя, как Цадок. Согласно одной из гипотез о происхождении ессеев, они ведут род от зилотов, вождем которых был этот человек. Садди поправил мое произношение, сделав ударение на первом слоге.

С (вздыхая): Он вождь. Многие идут за ним, говоря, что он учит Пути Жизненному. Он подстрекает к войне. Он хочет немедленно избавиться от всех угнетателей.

Д.: Существует ли связь между его людьми и вашей общиной?

С: Они не из наших. Те, кого мы знаем как людей Цадока, — это зилоты, они живут в горах. Они совершенно дикие. Они утверждают, что большинство из

них испытали прикосновение луны. Они тоже верят в пророчества, но считают, что те предсказывают войну. А чтобы Мессия мог явиться и воцариться в царствии Своем, они должны это царствие для Него отвоевать. И от этого проливается много крови. Если б они захотели вдуматься в пророчества, они бы знали, что Ему не быть царем царства земного. Но с ними нельзя говорить об этом — они готовы спорить вечно и бесконечно. Д.: Значит, неправы те, кто полагает, будто есть какая-то связь между зилотами и вами?

С: На самом деле они получили эти сведения из каких-то странных источников. Много кто заворачивает небылицы в свой язык и завязывает его узлом, пересказывая их.

Переводчики упоминают о праздновании юбилеев как священных дней, но Садди о них не знал. Раньше он говорил, что ессеи вовсе не мрачные люди, что они веселятся и радуются жизни. Возможно, эти праздники они называли как-то по-другому.

Один из немногих дошедших до нас в целости и сохранности свитков озаглавлен «Война сынов света против сынов тьмы». Его переводу ученые придавали большое значение. Немало было споров и о том, буквально ли его понимать или метафорически. Предполагалось, что он содержит предсказание страшной войны, которой еще не было, и наставления, как поступать, когда она начнется. Садди был очень озадачен этим вопросом.

С: Есть много таких свитков, в которых говорится о войнах. Война, которой еще не было? (Он нахмурился.) Понятия не имею, если только это не чье-то видение. В наших свитках — записи о событиях, которые уже произошли с народами земли. Мы собираем столько сведений, сколько можем. Не знаю. В общем, больше похоже на то, что кому-то было видение, а не то, что писали про настоящее событие. Если виденное постигнуто чувствами, то все записывается и обо всем очень подробно рассказывается.

Д.: Кого могли подразумевать под Сыновьями света?

С: Откуда же мне знать, если я не читал свиток? Это может

быть кто угодно. Глупо было бы делать какие-то выводы, не читая.

В переводах упоминался человек по прозвищу Учитель Праведности, которого отождествляли с Иисусом, ибо их жизни похожи. Среди ученых шли споры о том, кем мог быть этот человек.

С: Имя знакомое. Был когда-то старейшина с таким именем, но его сейчас с нами нет. Он жил очень давно.