Будда Шакьямуни - Дигха Никая

Домохозяин Сандхана пришел туда, где был Нигродха, и обменявшись с ним приветствиями и любезностями, [в соответствии с принятыми обычаями] учтивости и вежливости, сел рядом. Сев, Сандхана сказал Нигродхе: «Отличен способ ведения бесед, этих отшельников, придерживающихся своих собственных воззрений, когда они встречаются и собираются вместе, от практикуемого Благословенным. Они говорят громкими голосами, с шумом и криками, ведя разговоры на различные несерьезные темы, а именно: рассказы о царях, разбойниках и государственных чиновниках… …о существовании и несуществовании [4]. Но Благословенный часто посещает уединенные и отдаленные уголки леса, где отсутствуют шум и громкие звуки, где легкий ветерок дует с пастбища, но которые скрыты от глаз людей, места подходящие для размышления.

И когда Сандхана закончил говорить, Нигродха ответил ему: «Послушайте теперь вы, домохозяин, знаете ли вы, с кем говорит отшельник Готама? С кем он проводит беседы? При общении с кем, он достиг прояснения в мудрости? Понимание отшельника Готамы испорчено его привычкой к уединению. Он растеряется на этом собрании. Он не подготовлен к дискуссиям. Он занят только поверхностными вещами. Точно одноглазая корова, которая ходит по кругу, следует только по окраине, так и этот отшельник Готама. Поэтому поверьте, домохозяин, если отшельник Готама пришел бы на это собрание, то одним единственным вопросом мы сможем оседлать его. Да, мне кажется, мы могли бы перевернуть его, как пустой горшок [5]».

Тогда Благословенный услышал своим яснослышащим слухом, чистым, превосходящим человеческий [6], этот разговор между домохозяином Сандханой и странствующим аскетом Нигродхой. И спустившись с горы Гиджакуты, он пришел к Павлиньему святилищу на берегу Сумагадхи, и ходил взад и вперед на открытом воздухе. Когда Нигродха увидел его, ходящего таким образом, то увидев его, он призвал свою компанию к порядку, говоря: «Успокойтесь, уважаемые и не шумите. Отшельник Готама ходит взад и вперед на открытом воздухе у Павлиньего святилища, по берегу Сумагадхи. Этот почтенный, восхищается тишиной, восхваляет тишину, как хорошо было бы, если услышав, как тихо в нашем собрании, он счел бы нужным присоединиться к нам. Если отшельник Готама пришел бы на это собрание, мы могли бы расспросить его: «Достопочтенный, в чем заключается Дхамма Благословенного, которой он обучает своих учеников, чтобы они, так обученные Благословенным, достигали успокоения, утверждаясь в правильном знании и праведной жизни?» Когда он сказал это, странствующие аскеты сохраняли молчание.

Когда Благословенный приблизился к странствующему аскету Нигродхе, то Нигродха сказал ему: «Пусть Достопочтенный подходит. Приветствуем Благословенного! Долго Достопочтенный раздумывал, прежде чем решиться приблизиться сюда. Прошу, присаживайтесь Достопочтенный, занимайте сиденье. Вот одно готово».

2. Беседа о аскезах

Благословенный сел на подготовленное сиденье, а Нигродха, заняв более низкое сиденье, сел рядом с ним. После чего, Благословенный сказал так: «О чем вы говорите, Нигродха, чем вы занимаетесь здесь сейчас, когда вы сидите, собравшись вместе, и что за разговор между вами я прервал?» Вслед за этим, Нигродха ответил на вопрос и сказал: «Достопочтенный, мы только что видели, как Благословенный прогуливался на открытом воздухе у Павлиньего святилища, по берегу Сумагадхи, и видя его таким образом, мы сказали: «Если отшельник Готама решит прийти на это собрание, то мы могли бы задать ему этот вопрос: «Достопочтенный, в чем заключается Дхамма Благословенного, которой он обучает своих учеников, чтобы они, так обученные Благословенным, достигали успокоения, утверждаясь в правильном знании и праведной жизни?»»

Сложно, Нигродха, для разделяющего иные взгляды, иные убеждения и иное учение, без практики, без обучения, разобраться в Дхамме, которой я обучаю своих учеников, чтобы они, так обученные мною, достигали успокоения, утверждаясь в правильном знании и праведной жизни. Давай сначала, Нигродха, поговорим о вашем учении, о суровой аскетической жизни. В чем состоит исполнение или неисполнение этой аскезы самоумервщления?

Когда он сказал это, аскеты воскликнули громко, с шумом и возгласами: «Замечательно, Достопочтенный! Чудесно, Достопочтенный! Великий талант и способность отшельника Готамы в удержании его собственных идей и доктрин, через обсуждение других!»

Затем Нигродха призвал аскетов к спокойствию, и таким образом сказал Благословенному: «Мы, Достопочтенный, исполняем аскезу самоумервщления, мы считаем это необходимым, мы разделяем ее [пользу]».

[Благословенный:] «В чем состоит ее исполнение или неисполнение? Предположим, Нигродха, что аскет ходит голый, имеет определенные свободные привычки [поведения], лижет свои руки, не принимает ни предложения подойти, ни предложения остановиться, не принимает ни специально принесенного, ни специально подготовленного, ни какого либо приглашения. Он не принимает в пищу ничего со стенок горшка, ни поставленного на порог, ни из ступы, ни среди палочек, ни из жернова [7]; ни чего-либо от двух едящих вместе, ни от беременной женщины, ни от кормящей матери, ни от женщины, имеющей половую связь с мужчиной; ни собранного во время засухи, ни там где есть собака, ни там где роятся мухи; не принимает он ни рыбу, ни мясо, не пьет ни крепких напитков, ни браги, ни рисового отвара. Он получает, подаяние в одном доме, от одного человека, или в двух домах, от двух человек, или в семи домах, от семи человек. Он поддерживает себя одной милостыней, двумя, или семью. Он принимает пищу только один раз в день, или раз в два дня, или раз в семь дней. Таким образом, он живет, практикуя прием пищи в соответствии с правилами, через регулярные промежутки времени, вплоть до одного раза в половину месяца. Он питается, или зеленью, или диким рисом, или просом, или шелухой, или катом; или пылью от сухого риса, или рисовыми корочками, или мукой масличных семян; или травами, или коровьим навозом, или плодами и кореньями из леса, или упавшими плодами. Он носит одежду из грубой пеньковой ткани, из холстины, из мертвецкого савана, из выброшенных тряпок, из луба тиритаки; или же он носит одежду из шкуры антилопы, или из полосок той же шкуры, или из волокон куса, или из коры, или из дощечек; или носит накидку из человеческих волос, или накидку из конского волоса, или накидку из перьев совы. Он выщипывает волосы и бороду, следуя практике выщипывания волос, он всегда стоит [никогда не садится и не ложится], или сидит на корточках, следуя этой практике изо всех сил, передвигаясь только таким образом [на корточках]; использует терновое ложе, или кладет железные шипы или колючки на свое ложе, он использует деревянный настил, ложиться на голую землю, спит только на одном боку; носит на себе пыль и грязь [не моется], живет на открытом месте, садится где придется; ест отбросы, следуя практике поедания отбросов; не пьет, следуя практики воздержания от питья (воды) в последнюю треть жизни [8]. Как вы думаете, Нигродха, если это [осуществляется] так, то аскеза самоумервщления исполняется или нет?