Будда Шакьямуни - Джатаки. Избранные рассказы о прошлых жизнях Будды.

«Эта обезьяна совершила чудо», — подумал крокодил, увидев Бодхисаттву на берегу. И он сказал обезьяне: «О царь обезьян, кто обладает в этом мире четырьмя известными качествами, тот побеждает врагов, а у тебя, мне кажется, есть все эти качества», — и после этого крокодил произнёс следующую гатху:

Как повелитель обезьян, кто терпелив, правдив и мудр.

Кто знает долг свой, тот всегда одолевает всех врагов.

Так восхвалив Бодхисаттву, крокодил удалился в своё жилище.

Учитель сказал: «Не только теперь, о бхикшу, Девадатта замышляет убить меня, он пытался это сделать и прежде». Закончив этот рассказ, приведённый для разъяснения дхармы, установив связь, Учитель отождествил перерождения: «В то время Девадатта был крокодилом, брахманка Чинча была женой крокодила, а царём обезьян был я».

Словами: «Бей в барабан, но все ж не слишком лихо...» — Учитель — он жил тогда в Джетаване — начал ещё одну историю об упрямом бхиккху. На вопрос Учителя: «Правду ли говорят, что ты упрям?» — бхиккху ответил: «Правду, Всеблагой». Учитель заметил на это: «Не только ныне, брат мой, ты отличаешься упрямством, но и прежде тоже был упрямым». И он поведал бхиккху о том, что было в прошлой жизни.

«Во времена стародавние, когда на бенаресском престоле восседал Брахмадатта, Бодхисаттва жил на Земле в облике деревенского барабанщика. Прознав о том, что в Бенаресе готовятся к празднику новолуния, он решил, что там можно будет подзаработать, играя в толпе празднующих на барабане, и вместе с сыном отправился в Бенарес. Игрой на барабане они вдвоём заработали немало денег. По пути домой им нужно было пройти со всеми этими деньгами через лес, в котором жили разбойники. Обращаясь к сыну, непрестанно колотившему в барабан, отец сказал: «Милый, не бей без перерыва! Ударяй лишь время от времени, так, чтобы все думали, что едет правитель в сопровождении бьющих в барабан слуг». Однако, несмотря на предупреждение родителя, сын продолжал без передышки колотить в барабан, надеясь, что шум разгонит всех разбойников. Они же, заслышав грохот барабана, вначале подумали, что едет какой-нибудь правитель, и бросились наутёк, но, слыша, что барабан грохочет неумолчно, решили: «Не может быть, чтобы это был правитель». Воротясь, они увидели, что по дороге идут лишь два человека, напали на них и ограбили. «Все, что мы с тобой заработали тяжким трудом, пропало из-за того, что ты просто прилип к барабану и колотил беспрерывно», — воскликнул тогда Бодхисатта. И он спел такой стих:

Бей в барабан, но все ж не слишком лихо, —

уменья громогласьем не порочь,

Ведь все, что ты обрёл, играя тихо,

утратишь, барабаня во сею мочь!»

Заканчивая наставление в дхамме, Учитель истолковал джатаку, так связав перерождения: «Сыном барабанщика был в ту пору упрямый бхиккху, его же отцом — я сам».

Словами: «Сварливы жены и неблагодарны...» — Учитель — он жил тогда в Джетаване — начал рассказ о ещё одном терзаемом похотью бхиккху.

На вопрос Учителя: «Правду ли говорят, брат мой, что ты страдаешь от вожделения?» — монах ответил, что это сущая правда. Учитель тогда заметил: «Женщины не знают чувства благодарности и способны на любую низость. Как же можно испытывать к ним влечение?» И он поведал монаху о том, что было в прошлой жизни.

«Во времена стародавние, когда на бенаресском троне восседал Брахмадатта, Бодхисатта, явившийся на землю подвижником, вёл жизнь отшельника: удалясь от мира, он выстроил себе обитель на берегу Ганги и, овладев высшими ступенями совершенства и вершинами мудрости, вкушал блаженство погружения в глубины сосредоточенного размышления. В Бенаресе же в ту пору жил некий богатый торговец. Была у этого торговца дочь по имени Дуттха-кумари, «Порченая», жестокая и безжалостная девица, которая постоянно бранила своих слуг и прислужниц и била их чем попало. Как-то раз Дуттха-кумари отправилась со своими прислужницами к Ганге: купаться и плескаться в речных водах. Пока они забавлялись в реке, солнце закатилось, и над ними нависла огромная грозовая туча. Едва увидев эту тучу, люди стали разбегаться по домам. Прислужницы дочери торговца решили: «Настал для нас час рассчитаться с ней за все обиды». Они швырнули свою хозяйку в реку и убежали. Начался ливень, солнце исчезло, и небо совсем потемнело. Когда прислужницы одни явились домой, их спросили:

«Где же Дуттха-кумари?»

«Из реки-то она вышла на берег, но вот куда потом делась, не знаем!» — ответили прислужницы. Послали людей на поиски, но никого не нашли.

Между тем вздувшиеся воды реки несли Дуттху-кумари, громко вопившую от страха, все дальше и дальше, пока уже к полуночи не вынесли к тому месту на берегу, где стояла отшельническая хижина Бодхисатты. Услышав доносившиеся с реки зовы о помощи, Бодхисатта подумал: «Это кричит женщина, надо бы ей помочь». Освещая горящим пучком травы себе дорогу, Бодхисатта бросился к реке. Заметив в воде женщину, он ободрил её, крича: «Не бойся, не бойся!» Могучий, как слон, он кинулся в воду, схватил женщину, вытащил её на берег и отнёс к себе в хижину. Затем Бодхисатта разжёг огонь и, после того как спасённая согрелась, подал ей поднос со сладкими фруктами и плодами, чтобы она подкрепила свои силы. Накормив нежданную гостью, Бодхисатта спросил её, откуда она родом и как попала в Гангу, — та рассказала ему обо всем, что с ней произошло.

«Что ж, побудь пока у меня», — молвил Бодхисатта и, уложив Дуттху-кумари в хижине, последующие две или три ночи спал во дворе. По прошествии этого времени он велел женщине идти прочь, но та не захотела уйти.

«Добьюсь, чтобы он нарушил данный им обет, отказался от своих нравственных правил, — подумала она, — тогда и уйду». Прошло ещё некоторое время. Спасенная, пустив в ход все свои женские чары, сумела-таки совратить отшельника с пути истинного и лишила его способности к сосредоточенному размышлению. Сперва Бодхисатта продолжал жить вместе с Дуттхой-кумари в хижине, крытой пальмовыми листьями, но она упорно твердила: «Господин, к чему нам прозябать в лесу? Вернёмся в мир и заживем, как все люди». В конце концов, сдавшись на её уговоры, Бодхисатта перебрался с ней в глухую деревушку, где зарабатывал на жизнь, торгуя пахтой и давая крестьянам всяческие советы. Крестьяне так и звали его: «Такка-пандит» — «Хитроумный пандит», или «Пандит-молочник». Обычно они являлись к нему с подношениями и просили сказать, какое время года сулит им удачу в делах, а какое — беду, и, чтобы Бодхисатта мог жить спокойно, сами выстроили для него хижину на краю деревни.

Однажды с гор спустились разбойники и напали — как они это часто делали — на ту деревню. Обобрав до нитки всех жителей, разбойники ушли назад в горы, прихватив с собой дочь бенаресского торговца, остальных же крестьян они отпустили с миром. Главарь шайки, пленясь красотой Дуттхи-кумари, взял её себе в жены. Когда Бодхисатта стал спрашивать, куда делась его жена, ему объяснили, что вожак разбойников сделал её своей женой. В уверенности, что жена недолго сможет пробыть без него, вскоре сбежит от разбойников и вернётся обратно, Бодхисатта остался жить в деревне, дожидаясь возвращения жены. Дуттха-кумари между тем надумала вот что: