Лин Бао - Беседа Ши со своим сыном, или Тайны Дао Императора

Мужчина - это дух, это свет во тьме. Женщина - это сама тьма.

Но если нет тьмы, то зачем нужен свет?..

Мужчина всегда должен что-то преодолевать: препятствия - это дар на его пути. Чем более труднодоступна женщина, тем более она желан­на для мужчины. Чем выше покоренная гора, тем больше мужская самооценка. Чем сложнее выи­гранный бой, тем больше поднимается ранг муж­чины среди соплеменников.

Легкие победы не радуют мужчину, хотя они могут быть гораздо ценнее сложных побед. Поэто­му всегда подчеркивай трудности, которые тебе пришлось преодолеть, получив очередную победу.

Мужчина проецирует время - будущее в го­сударство, семью, а женщина - это всего лишь пространство. Мужчина - это творец, который

понимает, что он делает и зачем он это делает, осо­знающий реальность и умеющий творить свою ре­альность. Мужчина - это защита, опора, движение, это сама надежность, сама воля. Мужчина - это сила, внутренняя энергия, которая позволяет жен­щине такую роскошь, как быть слабой. Но также мужчина - это продолжатель рода.

Помнишь, когда мы были с войском в лагере, ты спросил меня, что случилось с лошадьми там вда­леке? И я тебе ответил:

Ты видишь кобылицу, которая сплелась с пре­красным жеребцом. Не пугай их, иначе они могут погибнуть. Пока он не оставит ей свое семя, до тех пор они не смогут разойтись. Так устроен мир.

Жеребец не может долго гоняться за кобыли­цей, лишь только поймав ее, он должен оставить ей свое семя, иначе ему пришлось бы вновь тра­тить силы на поиски другой. И она не может уйти от него, пока он не оставит ей своего семени. Ина­че бы прервался род диких лошадей. Его стебель становится настолько большим, что лишь потеряв свое семя, он может покинуть ее.

Человек же может не терять своего семени, не терять своей энергии цзин, но может сохранять и преобразовывать ее. И это помогает ему длить свои годы, сохраняя жизненные силы и взращивая пилюлю бессмертия.

У лошадей надо учиться взаимопониманию, они тонкие животные, любое неправильное движение

в паре может привести обоих к гибели. Они обре­чены на взаимопонимание миллионами лет любви.

Они понимают тебя, твои эмоции и твои мысли.

В бою мы часто зависим от них. Помни, твои мысли должны быть кристально ясными, и ни на одно мгновение ты не должен поддаваться чувству страха или смятения. Твой конь поймет это раньше тебя. Тогда обоим вам угрожает гибель.

Поэты пишут стихи и посвящают их женщинам. Они возвышают ЕЕ, но им не надо возноситься, они сами есть дух. Они никогда не смогут ЕЕ сделать духом. Но это и не нужно. Единственная форма взаимоотношений Земли и Неба - это любовь.

А что такое любовь? - серьезно спросил Инь­юань.

Ши улыбнулся, хотел было написать все иеро­глифы, говорящие о любви, но потом ответил:

Давай я расскажу тебе притчу.

Однажды темная туча накрыла небо, ударил гром, и молния осветила все вокруг до самого го­ризонта в пустынном поле, на краю которого стоя­ла одинокая бамбуковая хижина отшельника. От­шельник пил чай и впитывал вместе с чаем силу стихии, глядя на циновку, висящую над порогом.

Один за другим в хижину вошли четыре монаха. Они были из разных монастырей, но дождь заста­вил их всех в поиске укрытия зайти в одинокую хижину. Отшельник предложил им чай. А когда

они вкусили ароматный напиток, он задал вопрос монаху, вошедшему первым:

Что сподвигло тебя к монашеству?

Я никогда не думал, что буду монахом. Мой отец готовил меня к военной карьере. Я был в раз­ных походах, и мне не было равных в сражениях. Я отказался от общества женщин, чтобы не стать слабым и безвольным. Я уже стал самым близким другом и соратником своего князя. Но однажды ночью князь дал приказ выступить и наказать бун­товщиков, отказавшихся платить ему дань. Я вы­двинул свой отряд и разбил бунтовщиков, хотя они сражались отчаянно и были довольно сильны.

Мы напали на них глубокой ночью внезапно, но бой продолжался до самого утра. Когда солнце поднялось на горизонте, и я захотел узнать, кого из своих воинов я оставил на поле, то сердце мое похолодело от ужаса. Моими врагами оказались мои односельчане, среди которых было большинст­во женщин и стариков. В одном из них я узнал сво­его отца. Рядом лежала моя мать. Так я познал цену жизни и смерти. Путь Воина не принес мне счастья. У меня не осталось другого пути в этой жизни, кро­ме Пути Монаха, ибо мой грех перейдет на моих детей, если мне будут даны дети.

Молчание, шум падающего дождя, потре­скивание огня и далекие редкие раскаты грома смешивались с чайным струящимся дымком, без­участно поднимавшимся над чашками.

Отшельник повернул свой взгляд к следующему из монахов, и тот заговорил:

Бог не дал мне детей. Я долго и упорно учился.

Я стал просвещенным каллиграфом, и мне некогда было заниматься домашними делами. Жена моя долго меня уговаривала и корила, но однажды она встретила на рынке молодого бедного юношу-сту- дента и ушла с ним. Недавно мне пришлось оста­новиться в доме одного богача, куда меня позвали преподавать детям каллиграфию. С удивлением в роскошной хозяйке я узнал собственную жену, а в толстом, раскинувшемся среди тьмы шелко­вых подушек хозяине - того нищего студента. Мир и любовь царили в этом храме благоденствия. Вы­йдя оттуда, я понял, что упустил свое счастье.

Я хотел найти утешение среди поющих ив, но не нашел. Тогда я захотел иметь семью и женился. Но не было у меня детей. Доктор, к которому я об­ратился, сказал, что я слишком поздно опомнился и что детей у меня быть не может. Мои ученики меня больше не радовали. Глядя на них, я вспо­минал дом студента и веселый смех детишек моей бывшей жены. Жизнь моя прошла впустую, как пустоцвет завяла. Любовь, вот что главное в жизни. Не мог я больше никого учить, жизнь и время - они даны нам для любви, Путь Учителя в этом мире не для меня. Поэтому я стал монахом.

Почему так выходит, что вот сошлись люди в од­ном месте, да и не знают друг друга вовсе, а как-то

легко стало, как будто ноша какая-то с плеч упала, или свечи в темной комнате зажгли.

А вот у меня много детей было, - заговорил тре­тий монах. - И жена у меня была отменная. И люб­ви было много. Да все из дома ушли, никого не оста­лось. Где они сейчас? Супруга и года без них не вы­держала, заболела от тоски, да и ушла в мир иной. Чем одному в пустом доме воспоминания кормить, так уж лучше с братьями-монахами в монастыре службу править. Не могу я один, душа неспокойна.

Каков был мой путь? Наверное, Путь Отца. Пять барышень в хорошие дома отдал, да только и на порог меня не пускают. Пять юношей уму- разуму да грамоте обучил, учителей приглашал, всю жизнь света белого не видел, все о детях пекся. Да видно, и я не тот себе Путь выбрал.

Закончил свою речь третий монах. Призадумался.