Алексей Марков - Бремя колокольчиков

- Ты Херувим?

- Что??? Отче... Шутите опять...

- Вот и я нет, что ж мы тут будем тайно изображать? Пойдём, вынесем в центр храма все наши причиндалы и отслужим с народом посередине!

Взгляд о. Владимира выразил потусторонний ужас, выйти в центр значило нарушить все правила, прослыть «модернистом», а в русской церкви для многих это хуже, чем сатанистом, получить по полной от начальства. Чем это может закончится? Доложат...

- Нет! Старче! Не дам антиминс, не пойдём в народ, там... Престола нет.... и вообще, в алтаре надо!

- Кому надо, отченька? Мне? Тебе? Богу? - Спокойно возразил лесной подвижник.

- Ииии... Не начинайте!... - Как-то даже взвизгнул солидный настоятель прихода.

- Дык а что мне начинать, когда я кончил. Нам не надо, Богу тоже. Тебе надо? - неожиданно обратился ко мне о. Пиндосий.

Я мотнул головой.

- Видишь, и попу столичному не надо, а людям может быть хорошо, да и нам не плохо будет, вот увидишь. А не хочешь антиминс давать? Так я и без него отслужу, столик там у тебя есть для молебнов, вот на нём и расположусь.

Что делать? Сдался настоятель и вынес антиминс на середину храма на тот самый столик, видимо, ещё во время исповеди по просьбе старца выдвинутый на середину.

Перед символом веры о. Пиндосий решил дать целование всему храму, каждому бывшему в нём.

- Христос посреде нас! - сказал он очередной бабульке - отвечай: «И есть и будет!» Да?

- Ой, будет ли? Батюшка?

- А куда ж Он денется?! - улыбался подвижник - Кто это там, в боковом пределе стоит?

- А эту мужики деревенские, другана своего отпевать привезли, им сказали позже приехать, а они уж здесь...

- Мужики! - громко позвал старец.

Те молчали.

- Что? Нет мужиков-то?

- Да как же нет? Здеся мы... - Повылезали к центральному пределу небритые и частенько с явного бодуна личности в телогрейках.

- Вот и давайте молиться! Христос посреде нас!

Признаться, я ждал этого момента. Если это только игра, то не пробьёт она эти зачерствевшие души, засмеются или сплюнут - уйдут, ну... или начнётся «дай поп на бутылку»... Но нет, как-то изменились они в тот момент, не просто опешили, тоже лица сквозь маски проступили. С одним с тёмным лицом высоким мужиком о. Пиндосий стоял дольше, даже бил своей тяжолой ладонью по мускулистой шее мужика:

- Слышь! Ты! Не думай даже, хватит, брось! Христос посреде нас!

Потом спели всем храмом Верую, и я почувствован себя, как в танце, нет,

это не была эйфория, потому что радости было не меньше, чем невыразимой глубины грусти. О. Пиндосий читал молитвы Евхаристического канона, громко, на весь храм, меняя текст и добавляя слова, произнеся часть о Троице он добавил: «И что мы про Тебя знаем? А всё говорим...Но Ты прости нас, глупых, и дай Нам разумение». Пожалуй, это всё, что я смог в точности запомнить, ну пожалуй ещё изменение в молитве «сопричти нас стаду Твоему» на «сопричти нас дуракам Твоим».

Перед Отче наш хлопнула дверь, это тот мужик с тёмным лицом выбежал из храма. Старец не оглянулся, но лицо его исказилось болью...

Потом было причастие. Лесной отшельник причащал всех, кто исповедовался и нет, молодых и старых, всех, кто был в храме.

В конце службы у о. Пиндосия снова пробежала хитрица в глазах. Он повернулся к бледному настоятелю:

- Что! Может на радостях многолетие патриарху споём? Чтоб не болел!

-Ой, нет, отче, не надо...

Всем запомнилась эта служба, раздав благословения, уходя с келейником из храма уже после трапезы, старец сказал:

- Ты, отец Владимир, зови, если что.

Но настоятель больше его не позвал, а после Пасхи его и вовсе перевели на другой приход третьим священником.

Три посетителя

- Как, старче, спастись? - Вопрошал худощавый посетитель в очках и при аккуратно подстриженной бородке.

- От кого? - Удивился о. Пиндосий.

- Ну... от греха... от соблазна, - смутился посетитель.

- Аааа, я то думал преследует кто.. .Ну это ты у батюшки монаха учёного спроси, вон стоит, чётки молотит, - указал старец на строгого вида средних лет монаха, видимо архимандрита, стоящего здесь же возле кельи, - он книжки читая всякие отеческие, молился, а я то с бабками в деревне был, то с деревьями в лесу, зачем такое у меня спрашивать? И охота с такой ерундой вам снег месить да время тратить.

- Старче! Простите, что же может быть важнее спасения! Я всем, у кого бываю из духовных отцов, старцев этот вопрос задаю, и все мне что-то новое открывают, какое-то ещё знание о посте, борьбе с помыслами...

- То - мудрые о помыслах, а тебе одно скажу: меньше помышляй о спасении, тогда и придёт вразумление. А так всё и будешь... ходить- бродить, да ум свой носить.

- Спаси Господи, старче! Вразумили меня гордого, смирили! - Обрадовался очкарик.

- О! Вижу тебя и впрямь преследует! - Изменился в лице старец.

- Простите! Благословите! Что! - Снял запотевающие очки посетитель.

- Смиренномудие! - Ответствовал старец с силой бия пальцами в лоб, живот и плечи посетителя, так благословил и повернулся к монаху.

- А ты что? Бывал ведь у меня? Из NcKoro монастыря игумен?

- Да, отче! Трудникам всё выплатил, как благословили. И теперь у меня два вопроса к вам... Первый, о канонизации, у нас один подвижник был в обители... ещё до революции..

- Мученик? - Перебил старец.

-Нет.

- Откопали?

-Да...

- И что, мощи нетленные?

- Нет, - смутился игумен, - но он святой жизни был, есть записи...

- Знаешь что, отец, - вновь перебил его старец и взяв за руку и глядя на игумена в упор, продолжил, - не будь святогоном. Есть причины для канонизации: чудотворения, елеовыделение, болящих исцелениния, а путаных умов размышления - не повод для прославления! И что ты главное спросить хотел?

- Архиерейство мне скоро предложат, знаю, документы мои в Москву ушли. Так как мне... Может в келью благословите, здесь при людях... неудобно некоторые вещи обсуждать...

- Хорошо, пройдём.

- Батюшка! Ещё один вопросик! - Встрял тот, в очках - Я от храма нашего катехизатор, так мы с этими дарвинистами и эволюционистами постоянно спорим. Как отстоять правду креационизма?

- Критинизма правду?

- Простите, батюшка, нет, я говорю креа... Или правы эволюционисты и значит, как в учебниках, Господь вдохнул в обезьяну жизнь Духа? - Вновь возбудился посетитель.

- Нет, не во всякую, а лишь в самую человекообразную, а иные так обезьянами и ходят в человечьем обличии...- Ответил старец и подошёл к немолодой женщине, что стояла чуть сзади:

- А ты что?

- А я?... И не знаю, что сказать, шла - тяжело было, а у Вас тут рядом постояла, что-то послушала не поняла ничего, а стало легче...

- Ну и ступай с Богом, да как плохо будет, - снова приходи, ангела тебе в дорогу! - Благословил старец и пошёл с игуменом в келью. Я не хотел идти, но старец дал мне знак и я последовал за ним.