Алексей Марков - Бремя колокольчиков

- Садитесь, отцы, - указал на перевёрнутые срезом кверху поленья- табуретки о. Пиндосий.

Мы с игуменом сели, старец напротив нас.

- Ну что, монах, в епископы собрался?

- Да я, старче, не стремился к этому. Мне в монастыре своём привычно, уже как-то уладилось всё, не то, что сначала... И братия подобралась помаленьку и народ ездит, благотворители имеются. Без шика, но, слава Богу. Вашими молитвами и советами... Но тут разукрупнение епархий, а я на хорошем счету. Семинария, академия заочно, монастырь почти восстановлен... Правда, сразу сказали, что Сибирь самое ближнее, куда попаду, и понятно, на центральные какие города нечего и надеяться, на то... другие кандидаты есть...

- Тогда значит и вправду счёт хорош! Настоящего бойца либо в глушь, либо на передовую, а в штаб - оно понятно кого, - чуть улыбнулся сквозь густые усы старец, - на куполах кресты и злато, а внутри дерьма да соплей богато.

- Да я всё понимаю, - продолжил игумен, - и не стремлюсь то особо. Епископ он на вид-то владыка, и все его слушают, но то внешне... А поди ж ты, как надо сделай! Снизу не поймут, сверху не одобрят. Ведь и здесь, в Ц,ентральной-то России сколько лет ушло людей подобрать, а там... Поколения ссыльных, такие места есть, что кроме уголовников никого и не встретишь... монахов нормальных взять неоткуда, а как без монашества как дисциплину навести? Народу кроме свечек ничего не надо, попы... если по канонам так половину сразу под запрет надо, а если ещё бестолковых исключить, то и служить некому будет. А ведь от несоблюдения канонов и бардак весь этот... И как тут быть?

Сразу ответа на вопрос не последовало О. Пиндосий глядел на падающий за оконцем снег. Потом негромко, как бы нехотя продолжил разговор:

- Как быть? Ерунду не городить. Скажи мне, неучу лесному, Бог есть канон или Любовь?

- Любовь, но... - Запнулся будущий архиерей.

- А епископ должен исполнять волю Бога или канона?

- Но, святые отцы... как же... - Совсем уж растерялся гость.

- А что ты за них прячешься? Ты за себя отвечай, коль в епископы собрался. Да и из святых не все то каноны соблюдали, а иные и вовсе их не знали слова то такого, да и в голову ничего такого не брали, так?

Ни игумен, ни тем более я не решались что-то ответить, и старец продолжил:

- Бывает и надо кого по любви от служения остеречь, чтоб ни себе, ни людям не напортил, для того и каноны, а без любви канон, что газета: не почитать, а лишь в сортире листать, картинки с бабами да патриарха с президентами разглядывать. И что вы, отцы, скажете? Что людям больше по нраву любовь или правила?

- Сердца тянется к любви, а ум, руки к правилам, канонам. - Решился ответить я.

- Верно, а почему?- Снова вопросил о. Пиндосий.

- Ну... Определенность нужна, почва под ногами, а иначе из чего исходить? - Продолжил игумен.

- Так и есть, на небе удержаться не можем, нам и нужна почва. Но ежели одной землёй жить, то как Неба достигнуть? Только и будет толку «червей давить затылком» по тем самым правилам.

Опять замолчали.

- А может мне отказаться...от епископства? Наотрез... - Махнул в воздухе широким рукавом рясы игумен.

- Можно было б, но ты ж не сможешь, - посмотрел на него в упор старец.

Я подумал было возразить как-то попытается кандидат в архиереи, или

что-нибудь про «послушание» выдать, но нет, опустил глаза в дощатый пол, и без показухи, изменившись даже в лице и голосом сказал:

- Помолись о мне, старче... И научи, как мне в епископстве... не отпасть? Не отлететь в гордости своей и...всём этом...

- Дам один совет, коль спросил. Ты дураков в иподьяконы и прислугу набери. Нет, не обычных церковных лизоблюдов, а настоящих: аутистов, даунов, олигофренов всяких, чтоб не розовощёкие мальчики вокруг тебя были, а такие, вот, когда с сопелькой, а когда со свечкой вместо дьяконских, в уличные двери выходили.

- Как же?... - Даже привстал игумен, и хорошая борода не могла скрыть совсем уже человеческого, искреннего выражения его лица.

- А так! Кто из вас блаженства да преосвященства, ты или они?

Игумен ответить не решился и старец продолжил:

Вот и пусть себе ходят со свечами да дикириями, когда помочь им надо, приглядеть ласково, но и они тебе возлететь или о любви забыть не дадут, их бо есть Царство Небесное!...

Сны Рождества

Этот свет, падающий за стены старых домов, странно изменяет их цвет. Хотя, не в этом дело, это лишь картинка... А в чём? Зачем это обозначать. Надо просто идти куда глаза глядят и ощущать то, что раньше проявлялось в намёке, а теперь вдруг накрыло в такой полноте, что ещё бы немного и не выдержал, взлетел живым или мёртвым, что неважно... Надо же куда я вышел, это же Колизей там, внизу...

Владыка Орест полуоткрыл один глаз. Не хочется возвращаться из такого сна. Впрочем, это же не совсем сон, это воспоминание... Много лет назад юным семинаристом он и впрямь бродил одним ранним рождественским утром по вечному городу и чувствовал это... Надо же, как во сне можно вспомнить то, что и рассказать невозможно... Сколько ж лет назад это было? 35^0?...

- Хм, - произнёс владыка, вспомнив, что сегодня как раз 25 декабря, Рождество по новому стилю, день в день с той прогулкой... А что ж это за поездка была? Да какая-то по межцерковному общению, он в свите известного владыки-экумениста был. Помнится, тогда всё говорили о близости церквей, о необходимости объединения во Христе, в братской любви... Да, много было разговоров, сейчас другое время и другое надо говорить... В тот раз это было или нет( вот ведь память уже никуда), когда заезжали ещё в монастырёк Малых сестёр. Эти монахини имеют интересный устав, ездить по миру, работать на низкооплачиваемой работе и этим проповедовать Христа. И ведь так и живут, такие светящиеся, при них даже строгий русский митрополит стал как ребёнок.... А монастырь их, смешно, больше напоминал пионер-лагерь второго сорта, а рядом, по дороге к ним, был старинный, на месте казни ап. Павла...

- Хм...- ещё раз произнёс отдыхающий после службы в своих покоях архиерей, - Павел... Да, жаль он ушёл из епархии... Он единственный не осуждал за спиной владыку, со всеми его розовощёкими мальчиками, даже, как- казалось, сочувствовал ему... Да и вообще. Не осуждал, но и не лизоблюдствовал, ровно держался, честно и спокойно, без надменности и всей этой пустой говорильни.

Воспоминания покатились как-то одновременно по разным дорожкам. Вот он, худенький и молоденький, выпивший на праздник, крадётся в свою келью, лишь бы дежпом не увидел... А вот, этот, непутёвый поп о. Анатолий стоит перед владыкой на коленях, умоляя не выгонять... А здесь о. Павел подаёт за штат, и он, уже архиепископ, молча подписывает это прошение...

Дежпом, западенский хохол иеромонах Савелий, тогда таки поймал... Запугал будущёго архиерея до смерти, но потом предложил пойти из тёмного коридора в его келью, дабы не будить спящий семинаристов. В келье помощник инспектора смягчился. Рассказал, что он тоже был простым семинаристом и тоже понимает, но дисциплина должна быть. Потом предложил неожиданно выпить... Потом ещё, потом попросил сесть к нему на колени, стал шептать про одиночество, про то, что поможет... До этого, да и после, будущий