История Византийской империи. Том 4

В XII в. Византия вошла в разнообразные и оживленные сношения с Западной Европой. Имеем в виду не только трагическое столкновение Востока с Западом, византинизма с латинством вследствие почти не прекращавшейся крестоносной войны, постепенно заливавшей мусульманский Восток, но и добровольное и сознательное движение навстречу Западу со стороны императоров из династии Комнинов. Трудно понять, какими соображениями руководился Мануил Комнин, открывая широко двери для западных служилых и торговых людей, а также для усвоения иноземных обычаев и учреждений. И это тем более представляется любопытным, что, по-видимому, он хорошо понимал опасность, какая могла отсюда угрожать его империи. Царь, говорит Никита Акоминат, не решался сам идти войной против западных народов, потому что считал их страшными и непобедимыми. По его мнению, византийское войско в сравнении с западными военными людьми — то же, что горшки рядом с котлами. Он подозревал, что западные народы могут составить союз и обратиться против него всеми своими силами, и потому постоянно принимал меры предосторожности. Восточных варваров, говаривал он, можно и подкупить, и усмирить оружием, безмерная же численность западных племен его тревожит чрезвычайно. Это люди высокомерные и неукротимые, составившие из войны главное и любимое занятие; они идут на войну закованные в железо и питают к грекам непримиримую вражду и всегдашнюю злобу. И в литературе, и в византийском искусстве тип западных людей воплощался в более известных Константинополю итальянцах, и из них всего более в венецианцах, которые давно имели в Византии обширные торговые привилегии и селились в Константинополе на продолжительное житье, содержа там свои торговые заведения и занимая целый квартал. Хотя греки должны были входить с латинянами в постоянные сношения и быть с ними в ежедневном общении, но едва ли они питали к ним дружественные чувства.

«Посмотрите, — говорит тот же летописец, — на этот жестоковыйный народ: какой у него дерзкий и надменный вид с выбритым подбородком, какая жадная до убийства рука, раздувающиеся ноздри, широко раскрытые глаза, быстрая и отрывистая речь».

И, несмотря на все это, Комнины были западниками чистой воды; при них латинское влияние свободно распространялось в империи различными каналами. Как будто неизбежная эволюция вела Византийское государство к тому политическому строю, который выработался на Западе; как будто культурным влияниям латинского Запада не было больше препон ни в вере, ни в особенностях византийского социального быта. И между тем наблюдалась конкретная и трудноисправимая противоположность между восточными и западными народами: горшки по сравнению с котлами.

Нужно прийти к тому заключению, что консервативный византинизм не по доброй воле шел на уступки, что при Комнинах все византийские устои стали сдвигаться несколько «влево». Но это движение на Запад с уступками в пользу западной культуры не отразилось благоприятными результатами на учреждениях империи. Сравнение горшков с котлами применимо не только к войску и военном делу, но идет гораздо шире и дальше. Так, нельзя не признать, что система харистикарата на почве раздачи монастырских и церковных имуществ в аренду светским лицам, и в особенности система наделения служилых людей населенными землями и другими приносящими доход статьями или в награду за исполненную службу, или под условием обязательства военной службы (прония), вызвала на Востоке, при слабости центральной власти и при наличии центробежных сил в разности племен и в сепаратных стремлениях областей, весьма печальные явления, против которых проявилась сильная реакция по смерти Мануила Комнина.

Прежде всего эта система угрожала разрушением фемного строя, закрепощением свободных крестьян и поглощением мелкой земельной собственности крупным землевладением. Между тем благодаря развитию системы фемного управления весь период Македонской династии может быть назван исключительно благоприятным в смысле благоустройства военного дела и материального благосостояния империи.

Никогда не возлагалось столько надежд на благоприятное решение вопроса о разделении Церквей и о схизме, как именно в занимающий нас период. Так как вопросу о схизме приписывалось большое политическое значение и так как рядом со сношениями с Римской Церковью разрабатывался план союза с папами против Гогенштауфенов, то переговоры с Римом занимали весьма важное место в церковной политике Комнинов. Достаточно сказать, что при царе Иоанне два раза посещал Константинополь архиепископ Ансельм из Гавельберга. В первый раз, в 1135 г., он вел беседы по главному вопросу, разделяющему Церкви, с греческим богословом, архиепископом Никомидийским Никитой. В 1154 г. он снова прибыл в Константинополь в качестве посла императора Фридриха Барбаруссы, вступил в личные сношения с архиепископом Солунским Василием (Охридским). Следствием имевших тогда место переговоров папа Адриан IV в своем послании на Восток выдвинул вопрос о соединении Церквей. В 1170 г. Мануил созвал церковный Собор с целью изыскать способы к постановке вопроса о соединении Церквей 229. Но при несколько более глубоком обсуждении подробностей выяснилась диаметральная противоположность взглядов между восточными богословами и притязаниями Римской Церкви. Между прочим, греческие епископы находили совершенно недопустимым применение к Восточной Церкви притчи о заблудившейся овце и еще менее — приравнение ее к «четверодневному» Лазарю, уже начавшему смердить. Фактически не оказалось точек соприкосновения между безграничными притязаниями на абсолютное господство Церкви со стороны Рима и желанием патриарха сохранить независимость Восточной Церкви. Это положение вопроса прекрасно иллюстрирует «Диалог» между патриархом Михаилом III и царем. Ввиду готовности Мануила идти на уступку латинянам патриарх говорил:

«Пусть господствует надо мной агарянин — это действие внешнее. Но я не допущу себя согласиться с итальянцем, ибо это будет относиться к области моего ума. Первому я не сочувствую, хотя и покоряюсь; соглашаясь же со вторым в вере, я разрываю связь с Господом моим».

Подобное категорически выраженное мнение патриарха остановило царя Мануила от дальнейших попыток прийти к соглашению с Римом. Уместно здесь заметить, что таков и наиболее распространенный взгляд в Греческой Церкви всех времен, как он был выражен и в тяжкую годину завоевания Константинополя турками.

Указанными выше фактами сближения с латинским Западом, на почве ли заимствования политических учреждений или уступок по вероисповедным вопросам, достаточно выясняется принципиальный смысл занимающей нас задачи: для обеспечения себе дальнейшего политического бытия и для успешной борьбы против западного и восточного врага империя должна была искать средства не в усвоении феодализма и не в уступках латинству, а во внутренних реформах и в согласовании интересов господствующей Церкви и эллинской национальности с отринутыми учениями и с населявшими империю инородцами. На этом пути не было предпринято никаких реформ в занимающую нас эпоху. Между тем голос просвещенных людей того времени всячески привлекал внимание правительства к вопиющим государственным нуждам, которые давали себя чувствовать как в центре, так и в провинциях. Характеристика административной системы Мануила, сделанная Никитой Акоминатом, составляет лучшие страницы в его истории.