Дмитрий Щедровицкий - Беседы о Книге Иова. Почему страдает праведник?

Итак, поскольку рациональное познание не противоречит Божественному откровению, то далее Елиую остается объяснить со своей точки зрения (которая в данном случае совпадает с точкой зрения Самого Бога) смысл и причину страданий Иова.

Прежде всего, объясняет Елиуй, Иов не должен ставить под сомнение Божественную справедливость и обвинять Создателя по той причине, что он еще не получил свыше знания о том, в чем смысл его страданий. Пока не откроются его духовные очи и он не узрит причину и смысл происходящего, ему не следует об этом судить, он обязан быть терпеливым:

К Богу должно говорить: я потерпел, больше не буду грешить.

А чего я не знаю. Ты научи меня; и если я сделал беззаконие, больше не буду. (Иов. 34, 31–32)

Значит, Елиуй призывает Иова переносить страдания с глубочайшим терпением («…я потерпел, больше не буду грешить»), с постоянным самоанализом и раскаянием — и без каких-либо обвинений, предъявляемых Всевышнему. Это — интродукция к дальнейшим объяснениям Елиуя, введение к остальным темам его возвышенной речи, в которой он объясняет, как происходит Божественный суд, приговаривающий человека к страданиям; какую роль на этом суде играют прежние добрые дела человека; как следует прославлять Бога за те деяния, которые Он совершает на глазах у всех; и, наконец, в чем подобные деяния проявляются. Елиуй научает познавать мудрость Создателя из самого строения вселенной, из образа существования живых тварей, так что никто его доводов опровергнуть не может.

Напоследок же Елиуй говорит о смысле жизни вообще, о возвышенном назначении человеческой души, о вечном блаженстве и о том, что бывает с теми людьми, которые замысел Всевышнего относительно человека пытаются разрушить.

Продолжая разговор об Елиуе, четвертом оппоненте Иова, вспомним, что согласно древневосточной традиции, которая была воспринята в свое время Пифагором, четверка соответствует некой целостности, поскольку как бы на новом этапе воссоздает в себе единицу (1 + 2 + 3 + 4 = 10, т. е. образуется «единица десятков»). Так вот, именно четвертый из оппонентов Иова «замыкает ряд» и должен, следовательно, как бы возвратить нас к учению первого — Елифаза, но на более высоком уровне, на другом «витке спирали».

Действительно, их имена — Елифаз и Елиуй — похожи: оба начинаются на אלי <���Эли >, что значит «мой Бог». Но уже в самих именах явлена разница между ними. «Елифаз» — это, как мы помним, «Бог мой — золото»; т. е. он от Богопознания ищет выгоды и хочет обогатиться, не важно — материально или как-то иначе. А вот «Елиуй» означает «Он — мой Бог»: все упования Елиуя заключены в Самом Боге, он для себя вообще ничего не ищет, он — уста Божьи, тот, через кого Всевышний возвещает Иову и его друзьям настоящее, истинное учение. Пророк, как известно, идет на смерть, подвергается любым преследованиям и мучениям, но остается верен Всевышнему.

Имя Елиуя — единственное из всех имен оппонентов Иова, которое заключает в себе именно такую мысль.

Говоря же об учении Елиуя — очевидно, наиболее совершенном из всех четырех, — мы остановились на самом важном, центральном, его положении, а именно на философии откровения. Мы помним, что философия откровения была свойственна уже системе Елифаза. Но там откровение рассматривалось как частичное и единичное. Елиуй же, в отличие от Елифаза, получает откровение постоянно и говорит не от себя, но от лица Божьего. А ведь Господь может нечто повелеть, а потом отменить; Он может послать человека в одну сторону, а потом, когда, с точки зрения Божественного замысла, его миссия будет выполнена, — совсем в другую. Таким образом, ничего абсолютно застывшего, догматически омертвелого и незыблемо окаменевшего в учении Елиуя нет и быть не может. Мало того, как бы опровергая самоуверенность Елифаза, как бы противостоя ей, Елиуй возвещает, что откровение (правда, частичное) дается не только пророкам, которые получают его многократно, но и простым смертным. Каждый человек, буквально каждый, получает в течение жизни некое откровение от Бога; только откровение это не всеобщее, на котором можно было бы возвести незыблемые основы мировоззрения, а частное. Именно такое частное откровение и получил Елифаз — оно было приспособлено лишь к условиям его собственной жизни.

Зачем же дается каждому человеку откровение, каков для него смысл Божественного вразумления свыше? Послушаем Елиуя:

Бог говорит однажды и, если того не заметят, в другой раз… (Иов. 33, 14)

Сразу скажем, что это относится не к пророку, а к обычному человеку, и в доказательство приведем параллельное место из той же главы:

Вот, всё это делает Бог два-три раза с человеком.

Чтобы отвести душу его от могилы и просветить его светом живых. (Иов. 33, 29–30)

Значит, цель откровения, которое дается в явном или скрытом виде каждому человеку, в том, «чтобы отвести душу его от могилы». Сказанное можно понимать в буквальном смысле: чтобы человек не умер физически, ведь в библейском понимании душа, נפש <���нёфеш>, — это единство психики и соматики каждого человека, это одушевленное живое тело. Таким образом, «отвести душу от могилы» — это, с одной стороны, не дать человеку умереть, погибнуть телесно; с другой же стороны — сделать так, чтобы он был жив духовно, не впал в такие грехи, из которых уже нет возврата к свету. «…И просветить его светом живых» — здесь опять же имеется в виду и «оставить его в живых» на земле и, в более глубоком смысле, — просветить его душу вечным Светом, приобщить к бессмертным духам, к вечной славе Божьей.

Таким образом, описанное откровение имеет частный характер и направлено на вразумление именно данного человека в его уникальных условиях бытия, в его неповторимой ситуации.

Как же получает человек это откровение? —

…Во сне, в ночном видении, когда сон находит на людей, во время дремоты на ложе. (Иов. 33, 15)

Обратим внимание, что описанные здесь условия очень сходны с теми, которые упоминал Елифаз: откровение приходит во сне (чаще всего при переходе от сна к яви или наоборот — в момент засыпания).

Тогда Он открывает у человека ухо и запечатлевает Свое наставление… (Иов. 33, 16)

Но слух наш и в течение дня восприимчив к обычной речи; следовательно, по учению Елиуя, у человека есть еще другие «уши» помимо тех, которыми мы слышим земные звуки. Что это за «уши»? О них много раз говорится в Писании; так, в Откровении Иоанна мы неоднократно читаем: «Имеющий уши да слышит, что Дух [т. е. Бог] говорит церквам». Человек даже плотским слухом может не слышать говорящего, если отвлечен от речи и она не запечатлевается в его сознании. Тем более это относится к «ушам» духовным — тем, которыми человек воспринимает голос Духа, голос Божий. Но Бог, когда Сам желает того, «открывает у человека ухо»; т. е. хочет человек или нет, внимает он внушению свыше или не внимает, но оно в его сознании запечатлевается и остается. Как бы насильно отворяется вдруг та дверца восприятия, которая обычно бывает закрытой.