Антихрист

Установка антихриста по отношению к Христу — Богу, как видим, строго отрицательна. Этот дух всеми возможными способами Ή средствами пытается вырвать и стереть Иисуса как образ Божий из сознания человечества. Божественность Христа просто нестерпима ни для одного антихриста. Потому и нападки на Богочеловека повторяются в ходе веков в виде разнообразных способов и проявляются в различных идеях. Эти нападки начинаются мягкими научными сомнениями и заканчиваются жестокой ненавистью и кровавыми преследованиями, они продолжаются во все времена мировой истории, и так до самого конца, ибо только в конце антихрист будет уловлен и изгнан, чтобы не вводить в заблуждение своей ложью. Сегодня эти нападки умело скрываются. Иногда даже кажется, что борьба против Христа прекратилась. Антихрист пытается уверить всех, что она прекращена, ибо добиться успеха легче всего тогда, когда нападение не воспринимается как нападение. Однако мы видели, что восприятие Христа предтечей и непризнание Его воскресения — идеи, в существе которых кроется опровержение божественности Христа в самой наистрожайшей форме. Но сегодня эти идеи скрыты. Сегодня антихрист пытается сосредоточить внимание мира на Христе — человеке, чтобы таким способом скрыть Христа — Бога. Он не скупится на похвалы и восславление Христа — человека, Христа — Мессии, Христа — предтечи. Он признает Его посланническую миссию и Его ценность, как это делает антихрист Соловьева, но только для того, чтобы опровергнуть Его как Единственного, как Первого и Последнего, как истинного Бога истории. Усилия современного антихриста идут в направлении секуляризации истории, исключая Христа из ее процесса и делая лишь объектом истории, но не ее началом, центром и завершением. Древняя судьба, более высокая, нежели человек и Бог, начинает все ярче вырисовываться в переживаниях современности. Нечто темное и мрачное стоит за всеми нашими историческими событиями. Упоминаемое Соловьевым «дурное предчувствие» становится весьма ощутимым. Тютчевский прилив действительно несет нас в свою темную бесконечность. Потому христианское бдение сегодня становится не столько аскетическим, но историческим требованием. Мы живем в сочельник истории.

Возможно, самым удивительным из всех свойств антихриста является его своеобразное призвание. Еще св. Иоанн обратил наше внимание на двойственный характер антихристова духа, сказав: «Теперь появилось много антихристов… Они вышли от нас, но не были наши» (1 Ин. 2, 18—19). Этими словами св. Иоанн напоминает нам о молитве Христа, в которой Он молит Отца своего за апостолов, которые в мире, но не от мира (ср.: Ин. 17). Апостолы как представители Христа остаются в мире, принимая на себя все его тяготы, как и Христос их принял. Они в нем действуют — учат, руководят, посвящая себя этому, и умирают, ибо и Христос так поступил. Однако по своему апостольскому призванию и силой своей они не от мира. Апостолов Христу дал небесный Его Отец (ср.: Ин. 17, 9). Потому и молится Христос: «Отче Святый! соблюди их во имя Твое; тех, которых Ты Мне дал, чтобы они были едино, как и Мы» (17, 11). Этим Христос хочет сказать, что апостольская миссия дана свыше; что она есть благо, что она приходит не из природы человека, не является общественной обязанностью, но приходит от Отца небесного. Правда, это благо и дар должны быть используемы в мире; они должны быть продолжением посланнической миссии Христа. Но по своему происхождению и по своей сущности они не · от мира сего. Двойственность апостольского характера — деяния в мире и сила не от мира, составляет характернейшее свойство их личности и жизни.

Но такой же двойственный характер свойствен и апостолам антихриста: «Они вышли от нас, но не были наши» (1 Ин. 2, 19). Упомянутый св. Иоанном выход здесь не является пространственным выходом от нас, но лишь указание на источник антихристова духа. Антихристы не покидают общества Христа. Они не выходят из него. Напротив, они в нем существуют и действуют. Христово Царство на земле — нива деятельности антихристов. Они возникают в нем и в нем трудятся, уничтожая свой труд. Однако по своему призванию они не от него. Они призваны не Христом, но Его противником. Как есть апостолы в мире, но не от мира, так и антихристы есть в Царстве Христовом, но не от Царства Христова. Однако и те и другие призваны. И те и другие действуют в среде, противной их сущности: мир противен апостольскому духу, Царство Христово противно антихристову духу. И те и другие обладают силою, возникающей не от той среды, в которую они поставлены. Противоположность и происхождения, и миссий ярко выражена и в представителях Христа, и в сторонниках антихриста.

В более глубоком смысле антихристов дух — это своеобразное священническое служение дьяволу. Антихристы, действующие в виноградниках Христа, не прост о оступившиеся людишки или слабые грешники. Они — помазанники дьявола: его посланники и апостолы, получившие его дух, укрепленный его дарами. Дьявол и в этом, как и во всем другом, подражает Христу, он отбирает для себя священнослужителей, вдохновляет и посылает их сеять в почву Христову плевелы (Мф. 13, 25). Эту священническую черту антихриста Соловьев отражает в одной весьма значительной сцене своей повести. Когда его антихристу приходит мысль, что Христос все же, возможно, и не предтеча, но Первый и Последний, что Он жив и потому может действовать в истории через века, в нем зарождается глубокая ненависть к Христу и вместе с тем глубокое отчаяние, которое ведет его в ночи к отвесному обрыву, с которого он бросается в пропасть, желая покончить жизнь самоубийством. «Но что‑то упругое, как водяной столб, удержало его в воздухе, он почувствовал сотрясение, как от электрического удара, и какая‑то сила отбросила его назад. На миг он потерял сознание и очнулся стоящим на коленях в нескольких шагах от обрыва. Перед ним обрисовалась какая‑то светящаяся фосфорическим туманным сиянием фигура, и из нее два глаза нестерпимым и острым блеском пронизывали его душу… Видит он эти два пронзительных глаза и слышит не то внутри себя, не то снаружи какой‑то странный голос, глухой, точно сдавленный…» И этот голос говорит ему: «Сын мой возлюбленный, в тебе все мое благоволение. Зачем ты не взыскал меня? Зачем почитал того, дурного и отца его? Я бог и отец твой. А тот нищий, распятый — мне и тебе чужой. У меня нет другого сына, кроме тебя. Ты единственный, единородный, равный со мной. Я люблю тебя и ничего от тебя не требую, и я помогу тебе… Прими дух мой! Как прежде мой дух родил тебя в красоте, так теперь он рождает тебя в силе».

Эта демоническая формула таинства преобразила антихриста. «…Он почувствовал, как острая ледяная струя вошла в него и наполнила все существо его. И с тем вместе он почувствовал небывалую силу, бодрость, легкость, восторг». Разве эта сцена не напоминает нисхождение Духа Святого на апостолов? Возможно также, что Соловьев сознательно сделал ее такой. Но это сходство имеет глубокий смысл. Оно раскрывает перед нами истинную силу антихриста, не человеческую, но дьявольскую. Оно указывает на то, что в борьбе Христа и антихриста человек всегда только учйстник. Он в этой борьбе не самостоятельный борец. Он никогда в этой борьбе не пользуется собственной силою. Если он решает встать на сторону антихриста, он получает дьявольский дух. Таинство конфирмации в каждом случае накладывает на него отпечаток, придает ему новое свойство, которым до этого он не обладал; придает ему силу и смелость, которых он до этого не ощущал в себе; вызывает в нем радость от своей избранности, от миссии, которая до этого момента была для него не ясна. Его может коснуться или язык пламени Троицына дня, или холодное фосфорическое пламя и преобразить все его существо. Тогда он становится носителем нового начала, его глашатаем. Он становится апостолом: либо Христа — либо антихриста.