Антихрист

Литература о нем: Лосев А. О. Русская философия (19Ш//Лосев А. ф. Философия. Мифология. Культура. М., 1991. С. 210,235; Зеньковский В. В. История русской философии. Париж, 1950. Т. 2. С. 183—187; Русская религиозно–философская мысль XX века. Сб. статей/Ред. Н. П. Полторацкий. Питсбург, 1975. С. 186—189. (Письма и материалы к библиографии С. А. Аскодьдова).

Статья «Религиозный смысл русской революции» печатается по изданию: Из глубины. Сборник статей о русской революции (1918). М., 1990. С. 20—55. Об истории подготовки, создания и публикации этого сборника, его месте в истории русской общественной мысли XX в. см.: Полторацкий Н. Сборник «Из глубины» и его значение//Из глубины. 2–е изд. Париж, 1967; Колеров М. А., Плотников Н. С. Русская интеллигенция и национальная судьба //Из глубины… М., 1990. С. 5—16.

По мысли редактора и организатора этого сборника П. Б. Струве, он должен был стать и по авторскому коллективу, и по проблематике статей продолжением сборников «Проблемы идеализма» (1902), «Вехи» (1909).

В 1918 г. к С. Аскольдову, проживавшему тогда в Казани, с письмом о статье для Идущего сборника обратился Вяч. Иванов. Отвечая на эту просьбу, 3(16) апреля 1918 г. Аскольдов писал: «Ваше предложение написать статью в 3–недельный срок исполнить не смог… Но я все же сегодня закончил статью листа в 2—2/г и надо только ее переписать, цд что потребуется дней пять, т. к. мне же это и придется проделывать. Рискованно посылать по почте, но я все же не имею иного способа Вам переслать. Имейте в виду, что пошлю Вам статью, не надписывая ее заглавия, так как это может заинтересовать с точки зрения политической цензуры, а цензоров теперь, конечно, не меньше, чем при старом режиме, а потому и прошу уже Вас по получении статьи надписать заголовок: 'Религиозный смысл русской революции» (ОР ГБЛ, ф. 109, on. 1, карт. 11, ед. хр. 19, л. 7—7 об. Цит. по: А/. д. Колеров, Я. С. Плотников, Комментарии//Из глубины. М., 1990. С. 220). Такое название статьи диктовалось Аскольдову его близостью к русской религиозно–философской мысли, определившейся еще в статье «Философия и жизнь», опубликованной в сб. Проблемы идеализма (1902).

Художественное видение жизни направлено у Достоевского преимущественно на те моменты бытия, в которых скрещиваются в сгущенном виде самые насущные религиозные, этические и социальные интересы, особенно на те, где мировое зло обнажается до самых своих корней и проедает душу человека насквозь. Поэтому его образы Дают богатый материал для исследования проблемы зла. Статья моя посвящена лишь небольшой части этой проблемы, —именно, содержит в себе лишь этически–религиозное рассмотрение вопроса о существе, дошедшем до предела зла, о природе сатанинской. Спешу оговориться при этом, что читатель, отвергающий существование сатаны, может разуметь под сатанинскою природою просто характер всякого существа, дошедшего до крайней ступени зла.

Взгляды, изложенные мною, не представляют собою учения Достоевского. В отвлеченной форме он нигде не высказывал их от себя; поэтому я не решаюсь утверждать, что Достоевский признал бы их выражением своих мыслей. Связаны они с Достоевским тем, что для развития их отправным пунктом служит в статье жизнь в тех се проявлениях, которые раскрыты Достоевским, особенно в «Братьях Карамазовых».

Обсуждение вопроса о крайней ступени злой воли возможно лишь с точки зрения целой системы этики и даже всестороннего учения о всех ценностях. Здесь, в краткой статье, такая система не может быть развита и обоснована; поэтому приходится опереться на готовую и широко известную систему этических и религиозных учений. Исходным пунктом для меня послужит христианское миропонимание, тем более что и Достоевский стоял на его основе.

Христианин убежден, что абсолютная ценность есть Бог и Царство Божие, т. е. первозданный мир, поскольку он продолжает дело Божие, пребывая в совершенном единении со своим Творцом; а в том царстве мира, которое состоит из существ, временно заблудших или даже бесповоротно отпавших от Бога, положительною ценностью обладает все то, что ведет вновь к Царству Божию.

Существо, дошедшее до предела зла, ненавидит Бога и Царство Божие, а также все, что ведет к Нему. Оно борется против Бога и всех, кто вступает на путь Божий. Это положение принимают, пожалуй, все христиане, но вслед за ним, для проникновения в тайники природы Сатаны, нужно решить еще вопрос, есть ли для него борьба против Бога первичная цель, цель сама по себе, или же она только средство для достижения еще более дорогой ему цели. В первом случае перед нами было бы существо, бескорыстно сеющее зло вокруг себя, наслаждающееся гибелью и страданиями всего живого просто потому, что чужое страдание есть страдание. Во втором случае это — существо, корыстно злое, т. е. причиняющее зло ради приобретения себе какого‑либо блага. Само собою разумеется, бескорыстно злой более ужасен, чем корыстно злой. Если существо, враждебное Богу ради какой‑либо своей (мнимой) выгоды, есть Сатана, то тот, кто ненавидит Бога просто и непосредственно, без всякого отношения к своему я, есть Сверхсатана. Для более ясного понимания различия между этими двумя видами существ остается еще только определить, какое именно благо, несовместимое с бытием Бога и любовью к Нему, может Сатана предпочесть Богу? Ответ вытекает из самого вопроса: быть самому Богом, быть выше Бога — вот притязание гордыни сатанинской; отсюда вытекает как следствие, как производное явление, ненависть к Богу и творению Его.

Краткого размышления достаточно, чтобы убедиться, что существо, названное нами Сверхсатаною, невозможно. Непосредственная ненависть к Богу и сотворенному Им бытию как таковому была бы также непосредственною ненавистью и к своему собственному бытию; go непосредственное отрицание самого себя — невозможно; ненависть к себе возникает всегда лишь как производное явление, например, как следствие недовольства тем, что я труслив, или неостроумен, или некрасив, вообще не обладаю каким‑либо воображаемым или действительным достоинством.

Невозможность непосредственной ненависти к Богу и ко всякому бытию как таковому есть одно из следствий неосуществимости вообще абсолютного зла, тогда как абсолютное добро, именно Бог и Царство Божие, существует. Абсолютное зло, т. е. уничтожение бытия просто ради уничтожения его, будучи высшею целью Сверхсатаны, не вносило бы никакого раздвоения в его поведение: такое существо, прибегая ко лжи и лицемерию, надевая на себя личину добродетели или даже используя в целях обмана смесь подлинного добра со злом, было бы вполне последовательным, раз только эти средства ведут к его верховной цели — уничтожению бытия. Известно, как современные этические системы, выросшие на основе «Критики практического разума» Канта, дорожат последовательностью поведения (Липпс, Коген, Мюнстерберг [210]и др.), считая ее существенным признаком нравственности. Сверхсатана, будучи последовательным, был бы удовлетворен своею деятельностью, поскольку движение его верховной цели зависит от него; единственным источником страданий этого существа было бы сознание того, что оно способно достигать только умаления бытия, но никогда не будет в силах довести до полной гибели других и самого себя, так чтобы водворялось совершенное Ничто.