Н. И. Сагарда - Лекции по патрологии I—IV века

В 190 или 191 г. св. Ириней принял деятельное участие в обострившемся тогда пасхальном споре. Как известно, Церкви малоазийские и другие, в том числе и римская, не согласны были в вопросе о времени празднования Пасхи. Все согласны были в том, что смерть Иисуса Христа последовала 14 нисана [607]; но в то время как малоазийцы основывали свое вычисление времени праздника исключительно на лунном месяце, другие Церкви комбинировали лунный месяц с днями недели; малоазийцы праздновали Пасху 14 нисана, а другие Церкви — в следующее воскресенье. Уже в 154 г. епископ Аникита обсуждал этот вопрос со смирнским епископом Поликарпом, — но они не пришли к соглашению, хотя этим не были нарушены добрые отношения между ними (Euseb., Hist. eccl. V, 24), почему тогда спор не принял широких размеров. Но когда известный приверженец монтанизма Власт захотел распространить малоазийскую практику и в Риме, то римский епископ Виктор решил употребить энергичные меры для уничтожения разногласия: он созвал областные соборы и, поддержанный ими, потребовал от епископов Малой Азии, во главе которых стоял Поликрат Эфесский, сообразоваться с общим обычаем. Поликрат отказался: он с малоазийскими епископами не хочет изменять традициям, полученным от апостолов и предшествовавших епископов, а на угрозы Виктора решительно заявил: «Вот уже мне шестьдесят пять лет о Господе; я имел сношения с братиями по всей вселенной, прочитал все Св. Писание, и угроз не боюсь; старшие меня говорили: "Повиноватися подобает Богови паче, нежели человеком" [Деян. 5: 29]» [(V, 24.7)]. Виктор хотел было отсечь от единения Церкви всей Азии и своими грамотами объявлял тамошних братий совершенно лишенными всякого общения. Многие епископы были несогласны с Виктором и советовали ему лучше позаботиться о мире, единении и любви с ближними. Когда таким образом в Церкви готовилось соблазнительное разделение, особенно энергичное слово о мире и терпении раздалось из Лиона, от миролюбивого епископа Иринея. Он соглашался, что таинство Воскресения должно праздновать в день Господень, однако и Виктору советует не отлучать от общения целые Церкви за верность их преданному древнему обычаю. Он указывает Виктору, что различия в церковной практике касаются не только празднования Пасхи, но и поста: «Такое различие в соблюдении поста произошло не в наше время, но гораздо прежде, у наших предков, которые, вероятно, не соблюдали в этом большой точности и простой частный свой обычай передавали потомству; тем не менее все они сохраняли мир, и мы живем между собой в мире, и разногласием касательно поста утверждается согласие веры» [(V, 24.13)]. Ириней далее напоминает Виктору, что предшественники его на римской кафедре не соблюдали малоазийского обычая в праздновании Пасхи и своим не позволяли соблюдать его, — несмотря на это, они сохраняли мир с братиями, приходившими к ним из тех Церквей, в которых тот обычай соблюдался, хотя соблюдение его для не соблюдавших должно было казаться весьма странным; за этот обычай никто и никогда не был отвергаем. В подтверждение сказанного Ириней напоминает собеседование по этому вопросу Аникиты с Поликарпом.

Виктор уступил, и готовившееся разделение [было] предотвращено. Евсевий свое повествование об этом заканчивает такими словами: «Таким образом, Ириней, миротворец по имени, был миротворцем (ειρηνοποιός) и по нраву». По поводу пасхального спора Ириней имел переписку и со многими другими предстоятелями Церквей (Euseb., Hist. eccl. V, 24).

Выступление Иринея в пасхальном споре произошло между 189 г., когда Виктор занял римскую кафедру, и 192 — годом смерти императора Коммода. О жизни его после этого времени нет никаких данных. Неизвестно и время смерти Иринея. Обычно смерть его полагается в 202 или 203 г. — в том предположении, что он претерпел мученичество в гонение Септимия Севера, но это мнение не имеет для себя сколько-нибудь серьезных оснований. Только позднейшие свидетели увенчивают Иринея венцом мученика. Тертуллиан, Ипполит, Евсевий и Иероним (в De viris illustribus) ничего не говорят об этом. Наиболее древним текстом, который дает ему предикат мученика, является комментарий Иеронима на пророка Исайю (ad 64.4-5 [608]). Григорий Турский хочет дать более подробные сведения о мученической кончине св. Иринея (Hist. Franc. I, 29; In gloria martyrum [Libri miraculorum I] 49 [609]), но сам подрывает достоверность своего повествования, помещая мученичество в гонение Марка Аврелия. При таком положении известий о кончине св. Иринея мученичество его должно считать, по меньшей мере, спорным: вероятно, св. Ириней дожил до конца дней в мире после деятельного и плодотворного епископского служения в течение четверти века.

Особенно много споров вызывает вопрос о хронологии жизни св. Иринея, точная установка которой имеет тем большее значение, что Ириней как свидетель для нас церковного Предания имеет такое значение, как ни один церковный писатель до Евсевия. Но в этом вопросе мнения исследователей сильно расходятся: в то время как одни полагают рождение Иринея в начале II в., другие отодвигают его к средине этого века. Наиболее яркими представителями этих взглядов в настоящее время являются Th. Zahn и Ad. Harnack. По мнению Th. Zahn'a, Ириней родился около 115 г., а по мнению Ad. Harnack'a — незадолго до 142 г., может быть между 135-142 гг. и ни в каком случае не раньше 130 г. Таким образом, разница достигает 15-27 лет. Она объясняется как отсутствием прямых хронологических данных относительно раннейшего периода жизни Иринея, так и разным объяснением того материала, который в настоящее время может быть использован для определения времени рождения его. Несомненно, что в столь раннем датировании Th. Zahn'a есть неприемлемые положения. Так, для определения времени жизни Иринея первым исходным пунктом может служить 177—178 гг., когда Ириней в качестве лионского пресвитера путешествовал в Рим с посланием лионских исповедников к епископу Елевферию. По тону рекомендации исповедников представляется весьма невероятным, чтобы Иринею тогда было 62—63 г., как это должно вытекать из устанавливаемой Th. Zahn'oM даты его рождения в 115 г. Но, с другой стороны, нельзя признать убедительными хронологические определения Ad. Harnack'a уже ввиду явной неустойчивости в них и колебания в пределах целых 12-ти лет (130-142 гг.). Если принять во внимание, во-первых, свидетельство Иринея, что Апокалипсис Иоанна был написан «незадолго до нашего времени, почти в наш век, под конец царствования Домитиана» (Adv. haer. V, 30.3), с другой стороны — его отношения к Поликарпу, которые, несомненно, не были кратковременными, но по силе произведенного ими впечатления должны были выразиться в продолжительном руководстве уже сознательным юношей, то, вероятно, мы будем недалеки от истины, если положим время рождения Иринея около того времени, которое Ad. Harnack считает возможным допустить как самое раннее, т. е. около 130 г. В таком случае получится, что до 25-летнего возраста Ириней мог находиться в общении с Поликарпом и пользовался его наставлениями, в возрасте около 40-50-ти лет он был пресвитером, а затем и епископом лионской Церкви, и умер в конце II или в начале III в. приблизительно 70-летним старцем.