Указы святителя Луки Войно-Ясенецкого

2 июля 1948 г. Еще усердно прошу всех пастырей моих часто прочитывать «Известие учительное».

Тяжело скорблю о том, что скоро нерадивые священники совсем отучат народ от совершения величайщего Таинства крещения. После запрещения в священнослужении священника Николая Мищука за крещение окроплением или поливанием воды на голову одетого крещаемого я поручил всем благочинным проверить, как крестят подведомственные им священники, и получил ответы, что все крестят трехкратным погружением. Однако, к великому огорчению моему, я случайно узнал о двух священниках, что они крестят поливанием или оплескиванием, а один даже Таинство миропомазания умудряется совершать на одетом больном. Один из этих священников уже уволен за штат, а другой будет запрещен. Узнал также, что повсюду в Крыму принято исповедовать людей, накрывая их епитрахилью. Этого нельзя делать, ибо покрывать епитрахилью положено только при произнесении разрешительной молитвы. На всенощной большинство священников открывают Царские врата при пении «Ныне отпущаеши…» Это совершенно неправильно. Отрывать врата надо при окончании молитвы «Отче наш», перед пением Богородице Дево, радуйся». Насильно причащать маленьких детей, буйно сопротивляющихся, никак не следует.

28 июня 1950 г.

Прошу вас, отцы всечестные, поминать на отпустах Литургии, вечерни и утрени святых мучеников Инну, Пинну и Римму, ибо их надо считать крымскими святыми. Это очень древние мученики (не мученицы, как многие их неправильно считают), по-видимому готы, а может быть, тавро-скифы, жившие где-то между Алуштой и Балаклавой. Они приняли мученическую кончину за Христа где-то в устьях Дуная. Через семь лет мученики явились во сне епископу и повелели перенести мощи их в селение Алике (нынешняя Алушта) и там похоронить их. Место, где почивают мощи мучеников, неизвестно.

30 октября 1950 г.

Да будет тверда ваша ревность о правде Божией, о Канонах и постановлениях Церкви. До сведения моего дошло, что восприемниками при крещении младенцев часто бывают люди, не знающие никаких молитв и даже не умеющие сотворить крестного знамения; женщины, имеющие некрещеных детей, и люди, не знающие даже, были ли они крещены. Крещение младенцев совершается в Православной Церкви по вере их родителей и восприемников, на обязанности которых лежит обучение детей Закону Божьему, молитвам и благочестию. Этого, конечно, не могут исполнить восприемники, сами не знающие даже простейших молитв, не умеющие креститься и во время Таинства крещения смеющиеся над произносимыми священниками заклинаниями сатаны. Таким образом, роль восприемников при крещении становится пустой формальностью. Крестить младенцев с такими восприемниками я строго запрещаю. Восприемниками могут быть только подлинные христиане, знающие Закон Божий и молитвы. Если окажется невозможным найти таких восприемников, то крещение младенцев должно быть отложено до того времени, когда это станет возможным, или даже придется нам возвратиться к временам апостольским и древнехристианским, когда люди крестились только в сознательном возрасте и не нуждались в восприемниках. Напоминаю также о моем давнем строгом запрещении крестить обливанием, а обязательно троекратным погружением. Не подчиняющиеся этому требованию священники будут мною запрещаться в священнослужении на полгода.

6 июня 1952 г.

С великим горем узнал я, что огромное большинство священников Симферопольской епархии и до сих пор крестят обливанием или окроплением, часто даже не раздевая крещаемых. Нашелся даже протоиерей, ныне уволенный, который ограничивался тем, что просил крещаемых опустить кисти рук в воду. Другие священники вместо троекратного погружения всего тела в воду поливают немного воды на голову одетого крещаемого. В Римско-католической церкви крещение совершается не погружением, а троекратным обливанием, но, конечно, не одетого человека, и в нашем обличительном богословии мы осуждаем их за это, а сами поступаем несравненно хуже. Величайшее Таинство Kрешения чрезвычайно уничижается поступающими так священниками дерзающими до крайности сокращать чинопоследование крещения совершающими его в одной епитрахили, а не в полном облачении. Этим они показывают, что они не верят в спасительность великого Таинства и смотрят на него как на пустой обряд. Крестят в холодной воде и тем вызывают справедливый протест крещаемых и их родителей. Народ уже так привык к крешению младенцев и одетых чуть ли не в шубы подростков и взрослых окроплением, что от верующих и с благоговением относящихся к Таинству священников требуют крешения окроплением, отказываясь от крещения троекратным погружением, и многие священники удовлетворяют их требования. Тогда как, конечно, надо самым решительным образом настаивать на погружении и упорно отказывающихся оставлять некрещеными.

5 февраля 1953 г.

До моего сведения дошло, что в некоторых церквах епархии второй священник или даже сам настоятель возглавляет тарелочный сбор в священном облачении. Нахожу это весьма неприличным, ибо тарелочный сбор — дело церковной двадцатки, а не священников. Для молящихся, конечно, совершенно понятна цель участия священника в тарелочном сборе, и многие с осуждением воспринимают его как желание привлечь побольше пожертвований, и это особенно понятно, если на третьей тарелке поставлено объявление: «в пользу причта». Не только прошу оставить этот дурной обычай, но и прямо запрещаю участие священников в тарелочном сборе.

12 марта 1953 г.

До моего сведения дошло, что в епархии установился странный и нелепый обычай ходить по домам верующих с великопостной молитвой на пятой, шестой седмицах поста. Это совершенно недопустимо, ибо по содержанию своему великопостная молитва предназначена к самому началу поста. Она подготавливает верующих к должному поведению во время поста и служит напутствием и благословением на трудный путь поста. Это значение молитвы совершенно теряется, если молитва читается в конце поста, и хождение по домам с этой молитвой в глазах верующих получает только характер собирания подаяний. Строго запрещаю чтение молитвы на пятой и шестой седмицах и требую чтения ее не позже первой седмицы.

25 марта 1953 г.