Поль Гольбах - Письма к Евгении или Предупреждение против предрассудков

Не говорите мне, сударыня, что ваш разум не в состоянии постичь глубин богословия. Не говорите мне вслед за нашими священниками, что утверждения религии - тайны, которые надо принимать на веру и перед которыми следует преклоняться в молчании, не рассуждая. Не ясно ли вам, что, говоря так, вы выносите приговор той самой религии, которой вас хотят подчинить? Все сверхъестественное создано не для человека, все, что выше его понимания, не должно его интересовать. Преклоняться перед тем, чего не понимаешь, значит ни перед чем не преклоняться; верить в непостижимое значит не верить ни во что; принимать что-либо без проверки значит обнаруживать трусливое легковерие. Говорить, что религия недоступна разуму, значит допускать, что она не создана для разумных существ; значит признавать, что и сами священники преподающие ее догмы, так же, как и мы, не в состоянии постичь ее глубин; значит согласиться с тем, что сами доктора богословия ничего не смыслят в тайнах, которые они каждодневно проповедуют.

Если бы истины религии были, как нас уверяют, необходимы всем людям, они должны бы быть понятны и ясны каждому. Если догмы религии так важны, как нам это внушают, их были бы в состоянии понять не только сами проповедники, но и все слушающие проповеди Не странно ли, что лица, обязанные по своей профессии изучать доктрины религии, чтобы преподавать их другим признают, что эти доктрины выше их разумения, и вместе с тем упорно продолжают вдалбливать народу то чего по собственному признанию, они не понимают! Разве стали бы мы доверять врачу, который, признавшись в полном своем невежестве, стал бы расхваливать свои лекарства? А именно это-то и делают ежедневно наши духовные шарлатаны-врачи. И каким-то непонятным, роковым образом самые рассудительные люди позволяют одурачивать себя этим обманщикам, вынужденным на каждом шагу признаваться в своем глубочайшем невежестве!

Если тайны религии непроницаемы даже для их проповедников; если среди тех, кто исповедует их, нет никого кто в точности знал бы, во что он верит, или отдавал себе отчет в мотивах своей веры и своего неведения, то всего этого нельзя сказать о противниках религии. Возражения их просты, доступны всеобщему пониманию, убедительны для каждого человека, который, отказавшись от суеверий привитых с детства согласится последовать здравому

смыслу, свойственному от природы любому представителю человеческого рода.

Ловкие богословы уже в течение многих веков заняты, тем, что отражают нападения неверующих; они упорно трудятся над заделкой трещин и повреждений в шатком здании религии, произведенных ее противниками, сражающимися с ней под знаменами разума; во все времена находились люди, понимавшие всю несостоятельность и незаконность оснований, по которым священники присвоили себе право порабощать умы и обирать народы; невзирая на лицемерие и коварство духовенства, которое одно только и извлекает выгоду из религии, эти люди до сих пор не в силах отстоять свои божественные доктрины от нападений неверующих; они без конца отвечали на все обвинения, но ни разу не сумели ни опровергнуть, ни уничтожить их до конца. Почти всегда опираясь на общественное мнение, проповедники религии заглушали призывы разума разглагольствованиями, бранью, пытками и преследованиями. С помощью таких приемов они всегда оставались победителями на поле сражения, пользуясь тем, что их противники никогда не могли выступать открыто. Несмотря, однако, на неравенство сил, на то, что защитники религии могли свободно применять все доступные им средства борьбы в то время как единственным оружием их противников был разум и они не могли бороться в открытую, - эти последние и не переставали наносить глубокие раны суеверию. А вместе с тем, если верить защитникам религии, правота их дела должна бы служить ей надежной защитой от любого удара, и тысячи неопровержимых свидетельств якобы опрокидывают все выдвигаемые против нее возражения. И все же, несмотря на эти уверения, мы видим их весьма обеспокоенными встречей с каждым новым противником; при этом последний может с успехом выставлять самые простые, самые избитые возражения, потому что до сих пор ни одного из них не удалось ни отвести, ни опровергнуть сколько-нибудь удовлетворительным образом. Чтобы вас убедить, сударыня, в моих словах, я предлагаю вам сравнить самые обычные тезисы, выдвигаемые здравым смыслом против религии, с якобы уничтожающими ответами церковников, чтобы понять, что и наиболее ученые доктора богословия не были в состоянии устранить ни одного возражения, понятного даже малому ребенку; вы найдете в ответах богословов лишь бесконечные мелочные придирки, метафизические уловки, бессвязные бредни, несовместимые с языком истины и доказывающие лишь замешательство, беспомощность и недобросовестность людей, заинтересованных по своему положению в защите совершенно безнадежного дела. Одним словом, все возражения, выставляемые против религии, ясны и доступны всем, тогда как ответы на них темны, запутаны и мало вразумительны даже для лиц, наиболее сведущих в этого рода жаргоне, если только допустить, что эти ответы даются людьми, которые сами хоть сколько-нибудь смыслят в том, что они говорят.

Доктора богословия не преминут в качестве доказательства выдвинуть древнее происхождение их доктрин, якобы выдерживавших на протяжении веков непрерывные нападки еретиков, неверующих, преследования язычников. Вы достаточно просвещены, сударыня, чтобы понять, что древность какого-либо учения еще ничем не доказывает его истинности. Если бы древнее происхождение могло быть доказательством истины, христианство должно было бы отступить перед иудейством, а иудейство - на том же основании - перед религией Египта или Халдеи (1), то есть перед идолопоклонством, которое господствовало задолго до закона Моисея. В течение многих тысячелетий люди верили, что Солнце вращается вокруг Земли, остающейся неподвижной, и тем не менее в действительности все-таки неподвижно Солнце, а Земля вращается вокруг него2. К тому же совершенно очевидно, что христианство наших дней уже мало похоже на христианство былых времен; непрерывная борьба с еретиками доказывает, что и среди защитников божественной доктрины никогда не существовало полного согласия; во всяком случае, некоторые отцы церкви отвергали те или иные положения и доктрины христианства, принимая его во всем остальном. И если борьба неверующих с религией оказывалась часто безуспешной, то только потому, что никакие доводы не могут ничего сделать с людьми, ослепленными суеверием, завладевшим общественным мнением, с рутиной и привычкой, которым подчиняется большинство. Что же касается преследований, которым церковь подвергалась со стороны язычников, то всякому, знакомому с религиозным фанатизмом и изуверством, ясно, что тирания и гонения могут только разжечь и еще больше распространить этот фанатизм.