Майкл Роуч - Сад небесной мудрости: притчи для гармоничной жизни [litres с оптимизированными иллюстрациями]

– Думаю, что ты прав: думаю, что даже если я смогу усидеть здесь, освобождая свой ум до пустоты, сохраняя спокойствие и безмятежность в течение длительного времени, стойко снося жару и холод, дожди и зной, то все равно я когда-нибудь заболею, неизбежно состарюсь, не смогу больше сидеть здесь и наконец умру.

– Ну а раз так, пожалуйста, – настойчиво прошептал он мне, – пожалуйста, послушай меня хорошенько, и ты научишься истинной медитации, научишься использовать ее для наших конкретных целей.

Камалашила снова уселся рядом со мной, но на сей раз он устраивался с такой основательностью, что мне показалось, что больше он уже никогда не вскочит.

– Есть три способа медитации, – начал он, не покидая свою медитативную позу. – Начнем с первого. Мысленно представь себе образ твоего Сердечного Учителя.

Это было легко сделать и легко удержать: видеть Ее – пусть даже всего лишь внутренним взором – всегда было для меня и отдыхом, и утешением.

– Первым врагом медитации, – снова зашептал он, – является некая разновидность лени: иногда просто нет настроения медитировать.

Поэтому будет очень неплохо – и мы это проделали – напомнить себе о неотложной и священной необходимости нашей медитации. А еще очень неплохо, – тут он хихикнул, – выбрать такой объект для медитации, чтобы он был не только важным для практикующего, но и доставлял ему радость. Думаю, сегодня ночью ты лениться не будешь. Теперь время от времени, – продолжал мой наставник, – я буду щелкать пальцами. Я хочу, чтобы ты внимательно отслеживал состояние своего ума и сообщал мне, где он пребывает в тот самый момент, когда раздастся щелчок. Таким способом я покажу тебе других врагов медитации и научу, как их побеждать.

Я сосредоточил свой ум на Ее прелестном образе, что привело меня к мыслям об этом Саде, а это, в свою очередь, заставило думать о том, что уже, наверное, поздно, я вряд ли высплюсь и едва ли буду в состоянии как следует работать в библиотеке… щелк!

– Где был твой ум? – спросил Камалашила.

– Я упустил мысленный образ и стал думать о работе, – удрученно ответил я.

– Это второй враг, – сказал он, – утрата мысленного образа. Чтобы победить его, ты должен привыкнуть к образу, воспроизводя его в памяти как можно чаще, постоянно от медитации к медитации, причем сама медитация должна быть краткой, но выполняться регулярно и часто, в течение всего дня, так, чтобы ты всегда помнил объект, не выпуская его из памяти. А теперь вернемся к образу.

Я снова представил Ее прелестный образ, и на этот раз мне удалось удерживать его несколько лучше. Мое тело было неподвижным, и Сад был неподвижен. Медитация шла своим чередом. Я совершенно освоился, чувствуя себя все уверенней и спокойней. Дыхание стало медленным, тело неподвижным, и Она оставалась со мной в виде туманного золотого света… щелк!

– Как там наш образ? – спросил Мастер шепотом.

– Неплохо, неплохо, – ответил я. – И сам я спокоен, и тело расслабленно.

– Да нет же, – строго переспросил он, – что с образом?

– А, образ? – сказал я. – Все отлично, стабильно, правда, слегка размыто…

– Я так и думал, – проговорил он слегка резковато. – Твоя медитация попалась на удочку притупленности сознания. Это страшный враг, потому что он почти невидим. В своей крайней форме его различить легче: чувствуешь сонливость, начинаешь клевать носом. А вот когда он принимает тонкое обличье, то буквально становится ядом; он начинает лгать тебе, расписывая, как здорово проходит медитация, хотя на самом деле ты всего лишь пребываешь в разновидности ступора – многие практики медитации вот так даром потратили лучшие годы своей жизни.

– Как же мне быть? – спросил я.

– Выдели особую область своего ума – мы называем ее бдительностью. Научи ее распознавать этого врага, расскажи ей, как тот выглядит, каковы знаки его приближения, но, самое главное, прикажи поднимать тревогу всякий раз, когда в твоем уме будет появляться скука, притупляющая медитацию. А теперь вернемся к Ней.

Я невольно вздрогнул – откуда он знает об объекте моей медитации? – но быстро взял себя в руки. И снова перед моим внутренним взором был Ее портрет, я стал размышлять о ее красоте, вспоминать те многочисленные уроки духовности, которые она преподала мне в этом Саду. Особенно ярко мне привиделась та ночь, когда Она, одетая только ветром и своими золотыми волосами, так невинно подошла к ручью, вытекавшему из фонтана, и без колебаний ступила в его воды…

Воспоминания мои были совершенно лишены грубости или непристойности, вожделения или злого умысла, я просто пребывал в единстве с… щелк!

– Где был твой ум? – снова вопрошал меня Камалашила.

– В хороших мыслях, в благочестивых мыслях, – ответил я, наученный горьким опытом.

– Мысли-то, может, и хорошие, плохо, если они мешают твоей медитации. Ведь ты уже перешел от созерцания образа к иным воспоминаниям, попал в другое место и время – туда, где тебе нравится пребывать, разве нет?

Я признался, что так оно и было.

– Этот враг медитации – умственное беспокойство, постоянное движение мыслей. Он приходит чаще других, и он очень могуч. Добавить тут нечего. Скажу только: бди! Не пропусти его приближение. И помни еще, что у него, так же как и у притупленности, есть свита. Это – пассивность, бездействие: неспособность выхватить меч, когда какой-то из этих врагов пересечет границу твоей медитации.

Для борьбы с притупленностью восприятия заставь себя вернуться к четкости созерцания образа. Начни с общего плана, затем перейди к чертам лица, форме рук и так далее. Если притупленность не проходит, переведи свой ум в высокое синее небо – очень яркое синее небо, умытое солнцем, – пусть твой ум станет этим небом; это освежит тебя, и ты сможешь вернуться к медитации. В крайнем случае встань, побрызгай в лицо холодной водой, ну а уж если и это не поможет, ляг поспи, и все пройдет.

Для победы над беспокойством надо вновь мягко и осторожно собрать свои мысли в сердце. Добейся еще большей тишины, оставайся в неподвижности ума и тела. Замедли дыхание, если надо, снова займись подсчетом циклов дыхания, а затем возвращайся в медитацию. Медитация похожа на полет огромных птиц высоко в небе; снизу кажется, что они скользят в воздухе без усилий. На самом деле их парение – это состояние непрерывной коррекции своего положения: они ловят восходящие потоки воздуха, меняя направление своего полета, всякий раз, когда меняется ветер.

Так и в медитации. Ты должен непрерывно наблюдать и настраивать медитацию, чтобы она была натянута, как гитарная струна: не слишком сильно и не слишком слабо. Тогда в конце концов после многих занятий практикой настает такое время, когда твоя медитация идет как по маслу.