Николай Лисовой - Святая Земля. История и наследие. Православный путеводитель

На протяжении всего Средневековья русско-палестинские связи и взаимообмены оставались постоянным, в иные времена особенно интенсивным фактором духовной жизни Руси, определяя во многом «картину мира» русского человека. Помимо книжного литературного жанра «хождений», живые библейские впечатления были постоянной темой русских духовных стихов. Древнейшим из них является полуязыческий еще по происхождению, сложный и «многослойный» по составу, «Стих о Голубиной книге», сливающий до неразличимости в поэтических образах Святую Землю и Святую Русь. В нем поется о том, как

...Близ города Ерусалимова

Восходила с востока туча грозная,

Выпадала Книга Голубиная,

которой никто не мог прочесть, пока «князь Владимир Владимирович» (имеется в виду, конечно, Владимир Красное Солнышко, Креститель Руси), не обратился за толкованием к «премудрому царю Давыду Евсеичу» – св. пророку и псалмопевцу Давиду.

Русский князь задает автору Псалтири в поэтической форме целый ряд «энциклопедических» вопросов. Какой город всем городам мать? Какая река всем рекам мать? Какое древо всем деревьям мать? Не вдаваясь в подробное рассмотрение ответов и вообще в содержание Голубиной книги ( Глубинной , т. е. о самых глубинах мироздания повествующей), отметим лишь яркую «палестинскую» окрашенность русской народной космологии, согласно которой

Иерусалим-город всем городам отец.

Почему Иерусалим городам отец?

Посреди Иерусалим-града

Там у нас середа земли.

Гора Фавор – всем горам мать.

Почему гора Фавор всем горам мать?

На ней преобразился Иисус Христос.

Иордан-река – всем рекам мать.

Почему Иордан всем рекам мать?

Ибо в ней крестился Сам Иисус Христос.

Кипарис-древо всем древам отец.

Почему кипарис всем древам отец?

На нем распят был Спаситель Иисус Христос.

...Только на вопрос: «Какая земля всем землям мать?» – сказители Голубиной книги уверенно отвечали: «Святая Русь всем землям мать!» -пересаживая тем самым на русскую Святую Землю и Иерусалим, и Иордан, и древо кипарис.

Позже, в середине XVII в., по замыслу патриарха Никона, в архитектуре и топонимике Воскресенского монастыря под Москвой, получившего название «Новый Иерусалим», эти пересаженные имена и реалии «прорастут» из народной памяти, воспроизведя в точности на российской земле не только план и облик – по привезенной модели – храма Гроба Господня, но и всю географию Евангелия.

... «Утешитель же, Дух Святый, напомнит вам все, что Я говорил вам» (Ин. 14:26). Весь Новый Завет свидетельствует об исполнении этого обещания. Если Дух Святой не напомнит , даже с лучшими книгами и путеводителями в руках мы ничего не увидим и не поймем в святынях Иерусалима и Палестины.

Евангелие – самая зачитанная и самая непрочитанная из земных книг. И земных ли? Что можно поставить в истории человечества рядом с Евангелием? Мытарь Закхей в Иерихоне, из-за малости роста, взлез на смоковницу, чтобы увидеть Иисуса. На какое дерево взлезть нам сегодня, чтобы незрячими глазами, сквозь ложные огни и грохот прогресса, в окамененном нечувствии увидеть и услышать Спасителя?

Может быть, лучший, даже единственный сегодня для нас способ приблизиться к Нему – пройти земными дорогами Евангелия, «влагая персты», или, лучше, сердцем прикасаясь к священным памятникам Палестины, земной родины Сына Божия, Сына Человеческого.

...Можно изучать Евангелие с богословской точки зрения – как источник догматического учения о Боговоплощении, о Боге-Троице, о грехе и искуплении. Можно – с исторической, как повествование о жизни, проповеди, крестной смерти и Воскресении Учителя и Праведника, Пророка и Чудотворца. Но можно – и как трепетный рассказ очевидцев: капернаумского сборщика податей Матфея или ученика Иоанна Предтечи и кумранитов Иоанна Богослова. Или стремительного Марка с его постоянным «тотчас», опиравшегося на устные рассказы первоверховного апостола Петра, духовным сыном, спутником и толмачом при котором был он многие годы. Или антиохийского врача, писателя и художника Луки, греческий язык которого считают наиболее совершенным в Новом Завете, близким к классическому...

И есть «пятое Евангелие» – сама Святая Земля. Вся живая, на цвет и запах, и ощупь воспринимаемая нами, словно сошедшая со страниц Евангелия: со стадами и пастырями, рыбаками и лодками, мирными пшеничными полями, на которых ученики Иисуса срывали колосья, и яростными солнечными точилами Виноградника Божия – Кармила. В каждом селении вы найдете древние ручные жернова и масличные прессы, в каждом кургане – многослойные россыпи ханаанской, библейской, античной, византийской нумизматики, с «динарием кесаря», статором из рыбы, пойманной Петром, «потерянной драхмой» и «зарытым талантом», «лептой вдовы» и сребренником Иуды... Чуть-чуть благоговейного воображения – и вы увидите себя не только в Земле Иисуса, но и в Его времени, на самом разломе эр и цивилизаций, в конце Ветхого и начале Нового Завета.

Иерусалим лежит в самом сердце Иудейских гор, на гребне хребта, образующего границу между Приморской равниной на западе («Саронская долина» в Библии) и Иудейской пустыней на востоке. Древние города старались оптимально использовать преимущества топографии: стены возводились над природными преградами – низинами, протоками, оврагами, окружавшими заселенные холмы. Топографические факторы определили как место изначального возникновения Иерусалима, так и последующие, на три тысячи лет вперед, направления роста и расширения его.

Город возник на холме, известном сегодня как Град Давидов. Позже, распространяясь в северном направлении, он охватил территорию Храмовой горы, затем продолжал разрастаться к горе Сион и холмам к западу и северу от первоначальной территории.

Все указанные возвышенности расположены в долине Кедрона – глубокого оврага, по которому бежал в древности многоводный поток, оставивший после себя лишь высохшее русло. Течение Кедрона и впадавших в него ручьев, с их оврагами и руслами, оказали решающее влияние на формирование облика и границ города.

С древнейших времен Кедрон определял восточную черту города. В период Второго Храма (VI в. до P. X. – I в. по P. X.) он также ограничивал город с севера. На юге, обогнув Иерусалим, Кедрон продолжает свой путь вниз, пока не впадает в Мертвое море через 20 с лишним километров к югу-востоку.

Южную сторону холма, на котором находится Град Давидов, огибает другой глубокий овраг – Гинном (Геенна Огненная), приток Кедрона. Гинномский овраг определял южную и юго-восточную границы Иерусалима до второй половины XIX в.