Автор неизвестен Буддизм - Тибетская книга мёртвых

Джизус-Колледж, Оксфорд

День Пасхи, 1927 г.

Э.-В.

Составляя этот комментарий, я хотел бы вначале сказать несколько слов о самой книге. «Тибетская книга мертвых», или «Бардо Тхёдол», — это книга наставлений для умирающего и умершего. Как и «Египетская книга мертвых», она предназначена служить руководством для умершего во время его пребывания в мире Бардо, условно называемом промежуточным состоянием между смертью и новым рождением продолжительностью 49 дней. Текст состоит из трех частей. Первая часть, называемая Чикхай Бардо, описывает психические состояния в момент смерти. Во второй части, в Чёньид Бардо, рассматривается состояние, подобное сновидению, наступающее сразу после смерти, когда возникают видения, называемые «кармическими иллюзиями». В третьей части, Сидпа Бардо, описываются пробуждение инстинкта рождения и события, предшествующие новому рождению.

Интересно то, что высшая степень ясновидения и озарения и, следовательно, наилучшая возможность для Освобождения достигаются в момент смерти.

Вскоре после смерти возникают «иллюзии», приводящие в конце концов к новому рождению: озаряющие света постепенно слабеют и приобретают разнообразные оттенки, а видения становятся все более устрашающими. Это нисхождение свидетельствует о прогрессирующем отчуждении сознания от освободительной истины по мере его приближения к физическому рождению. Цель этих наставлений — напоминать умершему на каждой ступени иллюзии и заблуждения о всегда имеющейся возможности освобождения и объяснить ему природу его видений. Этот текст «Бардо Тхёдола» лама читает, находясь возле тела умершего.

Полагаю, что я не смог бы отблагодарить двух переводчиков «Бардо Тхёдола» — ламу Кази Дава-Самдупа и д-ра Эванса-Вентца лучше, чем попыткой с помощью комментария сделать немного более понятным для западного ума замечательный мир идей и проблем, составляющих содержание этого трактата. Не сомневаюсь, что все, кто будет читать эту книгу внимательно и, отбросив предрассудки, проникнется ее учениями, будут немало вознаграждены.

«Бардо Тхёдол», удачно названный его редактором д-ром У. Й. Эвансом-Вентцем «Тибетская книга мертвых», произвел сенсацию в англоязычных странах, когда в 1927 г. вышло его первое издание. Он принадлежит к такому роду литературных произведений, которые интересуют не только специалистов в области буддизма Махаяны, но благодаря их глубокой человечности и еще более глубокому проникновению в тайны человеческой души особенно привлекают читателей-неспециалистов, стремящихся расширить свои знания о жизни.

В течение многих лет со времени первого опубликования «Бардо Тхёдол» был моим постоянным спутником, и ему я обязан не только многими направляющими идеями и открытиями, но также многими глубокими прозрениями.

В отличие от «Египетской книги мертвых», которая всегда побуждала говорить или слишком много или слишком мало, «Бардо Тхёдол» излагает понятную философию, обращенную к обычным людям, а не к богам или к первобытному человеку.

Философия «Бардо Тхёдола» отражает главные положения буддийской критической психологии, и можно с уверенностью сказать, что, как таковая, она несравненно выше других философских учений.

Не только «гневные», но также и «мирные» божества мыслятся как сансарические проекции человеческой психики, что для просвещенного европейца кажется слишком очевидным, потому что напоминает ему о его собственных примитивных упрощениях. Но хотя европеец может легко признавать эти божества проекциями, он, в отличие от «Бардо Тхёдола», никак не может одновременно считать их реальными, потому что некоторые самые главные метафизические концепции трактата ставят как образованных, так и малообразованных европейцев в затруднительное положение. В «Бардо Тхёдоле» на каждой странице присутствует хотя и не выраженная, но подразумеваемая мысль об антиномичности всех метафизических утверждений, а также идея качественного различия разных уровней сознания и метафизических реальностей, ими обусловливаемых. Эта необычная книга основывается не на ограничительном принципе европейского мышления — «или то, или это», но на величественно-утвердительном — «и то, и это». Такой взгляд может вызвать возражения западного философа, так как Запад предпочитает ясность и недвусмысленность; и поэтому один западный философ будет отстаивать утверждение о том, что «Бог есть», а другой с таким же усердием будет отрицать существование Бога.

Что же скажут эти два коллеги-противника, встретившись с таким высказыванием: «Когда ты поймешь, что пустота твоего ума есть Состояние Будды и что Состояние Будды есть твое собственное сознание, ты сольешься с божественным умом Будды».

Боюсь, что такое утверждение не будет принято нашей западной философией, как и нашей теологией. «Бардо Тхёдол» выражает мировоззрение, в максимальной степени основывающееся на психологии, но у нас философия и теология все еще находятся на средневековом допсихологическом уровне, когда утверждения слушают, разъясняют, защищают, критикуют, обсуждают, в то же время, с общего согласия, исключая из сферы дискуссий их источники.

Тем не менее метафизические взгляды являются выражением души и поэтому относятся к сфере психологии. Западному уму, который умеряет свою известную раздражительность рабской приверженностью к «рациональным» объяснениям, эта очевидная истина кажется слишком очевидной или же рассматривается им как недопустимое отрицание метафизической «истины». Когда европеец слышит слово «психологический», оно всегда означает для него «только психологический». Для него «душа» — нечто маленькое, не заслуживающее внимания, жалкое, личное, субъективное и еще многое другое. И поэтому вместо слова «душа» он предпочитает употреблять слово «ум», хотя склонен в то же время делать вид относительно того или иного утверждения, которое в действительности может быть очень субъективным, что он расценивает его как исходящее от ума, разумеется, от «универсального ума» или даже (в крайнем случае) от самого Абсолюта. Эта довольно глупая самоуверенность, вероятно, служит компенсацией прискорбной приниженности души. Это почти то же самое, что было сказано Анатолем Франсом в его «Острове пингвинов» устами Екатерины Александрийской, дающей совет Богу: «Дай им душу, но маленькую», что можно считать заслуженной оценкой всего западного мира.

Именно душа с помощью присутствующей в ней божественной творческой силы судит о метафизических вещах; она проводит различия между метафизическими сущностями. Она не только условие метафизической реальности. Она сама эта реальность. [8]«Бардо Тхёдол» начинается с провозглашения этой великой психологической истины. «Бардо Тхёдол» — не книга о погребальном ритуале, а собрание наставлений для умерших, путеводитель в мир Бардо с его меняющимися явлениями, пребывание в котором длится 49 дней после смерти до нового воплощения. Если мы на какой-то момент абстрагируемся от вневременности души (которая на Востоке воспринимается как самоочевидный факт), то, читая «Бардо Тхёдол», сможем легко представить себя на месте умершего и будем внимательно вчитываться в излагаемое в начале книги учение, к которому относится вышеприведенная выдержка. Затем будут произнесены отнюдь не высокомерно, а увещевательно следующие слова: