Людмила Шторк – Шива - Мы нашли Мессию…

– Сын, мы же не возражаем. Просто волнуемся за тебя. Что ж, попытка не пытка, попробуй собрать документы на выезд. Но не обижайся, мы пока не готовы уезжать. Я нужен здесь. Ты же знаешь, что я единственный раввин на всю округу.

Глаза Реувена заблестели. Он остановился и почти перестал дышать.

– Вы мне дадите разрешение на выезд?!

Паренек переводил взгляд с отца на мать и обратно. Софочка тихо сидела в сторонке и не совсем понимала тему разговора. Девочка считала себя достаточно большой, чтобы присутствовать при нем, но не понимала, из-за чего такой жаркий спор, и почему старший брат присел, будто собирается прыгнуть.

– Да, мы с мамой видели твой настрой и говорили об этом – ответил Ицхак Абрамович. – Мы хотели убедить тебя не торопиться, но, если ты настроен решительно, препятствовать не станем.

Софочке не зря показалось, что Реувен собирается прыгнуть. Он действительно подскочил как пружина и бросился сначала на шею матери, затем отцу.

– Спасибо! Спасибо! Я уверен, что если вы с мамой поддержите меня, значит Всевышний со мной, и я получу разрешение на выезд! Я уверен, что все евреи должны собраться в Израиле! Мы должны жить на Святой Земле! – вдруг он остановился и сообразил, что может своими утверждениями обидеть родителей и он поспешно добавил. – Конечно, кроме тех, кто собирает еврейские души 33 33 Иудеи верят, что каждый еврей, даже не соблюдающий Тору и считающий себя неверующим, в свое время потянется к Всевышнему, к своему народу и придет в синагогу, и большая мицва (доброе дело) для других евреев помочь ему вернуться к корням, к исполнению Заповедей. среди народов мира. Я вижу, что ваша роль находить и возвращать еврейские души к Хашему 34 34 Четырёхбуквенное непроизносимое имя Господа – (יהוה ивр.) не произносится, при произношении заменяется словом «Адонай» или «Хашем» , но я другой. Мне необходимо жить в Земле!

– Хорошо, сын, если ты так веришь, мы поддержим тебя, – добавила Рут Вениаминовна, – но обещай нам, что, если тебе откажут, ты не будешь возмущаться и делать резких движений, чтобы не навредить всей нашей общине. Возможно Хашем скажет тебе подождать. Ты же веришь, как и мы, что Он говорит с нами постоянно через все события нашей жизни. Может быть Он просто скажет «Подожди»?

– Обещаю, мам, – вздохнул Реувен. – Если мне откажут после всех моих усилий, тогда я поверю, что Хашем хочет нас собрать в Святой Земле чуть позже.

– А что если ты ошибаешься, и Он вообще не хочет, чтобы мы ехали в Израиль? – Давид наконец нашел возможность вставить слово.

– Такого быть не может! Он четко сказал в пророках Свою волю! – горячо возразил Реувен. – Ты просто еще слишком мал! Когда будешь учить Тору 35 35 Тора – Первые пять книг Библии , тогда поговорим.

– Но в Торе об этом не сказано, – поправил Ицхак Абрамович. – Почему ты смешиваешь Тору и Танах 36 36 По содержанию c Танахом во многом совпадает Ветхий Завет христианской Библии, за исключением неканонических или второканонических книг, включений, отсутствующих в Танахе, и, частично, порядка расположения книг. В Танах входит: Тора ( Пятикнижие ), Пророки ( Невии́м ), Писания ( Ктуви́м ) ? Мне казалось, ты больше учил. Неужели ты просто просиживал уроки?

– Пап, я в общем сказал, – начал оправдываться Реувен. – Просто если Дава не учит Тору, то, конечно же не может учить Танах.

– Надеюсь, что твои познания Писаний простираются дальше, чем идея, что все евреи должны жить в Израиле, – вздохнул Ицхак Абрамович.

Несмотря на этот неприятный для Реувена момент, который показал, что он не очень серьезно относился к отцовским урокам Торы, парень все равно был счастлив. Еще одна ступень к заветной мечте была пройдена – родители дали согласие на его выезд. Парень знал, что на слово родителей можно было положиться так, как будто документ разрешения на выезд уже лежал у него в кармане. Родители очень серьезно относились к словам, всегда не торопились обещать, но если обещали, то делали все возможное, чтобы исполнить.

На следующий же день Реувен отпросился с утра с работы и пошел в ОВИР 37 37 ОВИР – (аббревиатура от Отдел Виз и Регистрации) существовавший в СССР. . Он хотел подойти к окну без очереди, обратившись к окружающим:

– Я только спросить. У меня никаких документов еще нет.

– Здесь всем спросить, – грубо ответила женщина рядом. – Я уже пятый раз стою в очереди, и каждый раз мне возвращают документы. Стой как все! Блатных никто не любит!

– Если бы я был блатным, то не стоял бы здесь вообще, – буркнул парень.

Дождавшись своей очереди в толпе, заполнившей вестибюль отдела, он предъявил вызов и попросил показать список документов, необходимых для выезда за границу. Девушка в окошке лениво указала на стекло, за которым висел список. Парень пожалел, что не попытался раньше протиснуться к этому стеклу, но понимал, что его вряд ли подпустили бы в общей толчее. Здесь он ощущал себя как в полном автобусе. Даже после того, как девушка в окошке ответила, Реувен с трудом не позволил себя оттеснить. Пришлось держаться за стойку и доказывать, что его очередь еще не прошла. Наконец, стоявший напротив списка мужчина ушел, и парень сразу занял его место, крепко держась за выступ стойки, не обращая внимания на то, что его толкали со всех сторон. Реувен внимательно переписал весь список, делая вид, что не слышат возмущений со всех сторон. Он не хотел лишний раз ходить в эту организацию. Отстояв очередь, парень пытался получить максимум информации.

– Возможно сотрудник, которому Вы будете сдавать документы, может потребовать еще что-то. Это только основной список, – также лениво бросила девушка за стойкой.

Радуясь, что относительно просто получил список, отстояв только два часа в очереди, Реувен вернулся на работу после обеда. В очереди он узнал много нового для себя. Люди обменивались своими «хождениями по мукам», рассказывали, что еще могут потребовать сверх того, что было написано, и парень пытался все запомнить. Как только он сел за свой рабочий стол, то записал все, что узнал, чтобы реже ходить в ОВИР. Теперь Реувен прекрасно знал, что будет еще не раз рассматривать этот холл, заполненный людьми.

Сдавали документы в другое окошко, и туда очередь была намного больше. Для того, чтобы попасть к окошку первыми и быстрее вернуться на работу, люди занимали очередь с четырех часов утра. Иногда составляли списки до открытия организации. Но нередко к моменту открытия дверей приходили очень скандальные люди и выбрасывали список, возмущаясь, что кто-то придет позже их и встанет впереди. Им было безразлично, что эти люди приходили сюда в четыре или в пять часов утра. Поэтому Реувен сделал себе пометку: