Владимир Власов - Путь к бессмертию

Один был рождён до Христа, другой – после.

Присев у костра, положив свой топор,

Слегка поклонились, вступив в разговор.

Хэ Янь, на шестьсот лет моложе собрата,

Сказал своё мненье весьма витиевато:

– "Вы тут говорили о сути явлений,

Но Дао несёт без имён проявленья.

Вещит все вещи он, их называя,

А сам своё имя в тайне скрывает.

Подобно тому, кто сам в свет погрузится,

Забыв, что внутри его темень гнездится».

Учитель Лецзы на костёр указал,

Погрел свои руки и слово сказал:

– «Что значат свет и мрак, огонь и холод?

То ж самое, что сытость или голод.

Ведь полнота полна всей пустотой,

А пустота залита полнотой.

Ведь в пустоте есть всё, что и в бытие,

Но только всё таится в забытье.

Вот мы здесь греем тело у костра,

А в пламене ведь та же пустота.

И в этой пустоте мы все живём,

Обогреваясь пустоты теплом.

Жизнь наша – между холодом, теплом:

Вначале – холод, а огонь – потом.

В нас внутренний всегда огонь горит,

Но холод смерти в его мраке спит.

Во сне впадаем мы в сети забытья,

Не может явь быть в мире без небытия.

Смерть насыщение превращает в голод,

Свет пробужденья рассеивает холод.

Смертельный холод с лучом снова станет жизнью,

Восстав из смерти, мы вновь обретём отчизну.

Как сон иль бденье – в колесе одна из спиц,

Так жизнь со смертью быть не могут без границ.

Во всякой череде есть в мире свой предел.

Чередованье жизни-смерти – наш удел.

Как засыпаем мы, так и проснёмся,

В другом обличии в мир возвратимся.

Как в забытье впадём, так и очнёмся.

Сгорим в огне, в жар-птице возродимся.

Душа, витая в пустоте пространства,

Обречена на бесконечность странствий.

Всегда в ней девственная первозданность.

И к возрожденью в мире постоянность.

Все люди уже при жизни в сон впадают.

Но, умерев, в другом мире оживают,

Как только в ином мире закончат путь,

На землю их постараются вернуть.

И вновь возникнет в мире их рожденье,

Как после долгой спячки пробужденье.

Раз так, мы не должны бояться смерти,

Ведь наша жизнь покрепче любой тверди.

И наша жизнь совсем неистощима,

Она вечна и с миром неделима,

Ведь жизни вечность не пройдёт нас мимо.

И эта истина – неоспорима.

Она текуча и прохладна, как вода,

И в нас, и с нами останется всегда.

Жизнь – это тленье, как огонь горит,

Но в отдыхе, во сне смерть с нами спит.

Жизни вечное хожденье взад-вперёд,

В рожденье и смерти благо нам несёт.

Смерть, как ни странно, душу очищает,

Рожденье же вновь тело обновляет.

В изменчивой чреде есть своя новизна,

За летом идёт осень, за зимой – весна.

Меж сном и явью мы в вечном обороте,

Ценна жизнь вращением в круговороте».

Всё это высказав, Лецзы замолчал,

Назвав это сутью начала начал.

В раздумье впали все, смотря на костёр,

В этой паузе завис наш разговор.

Тут я, за ухом почесав, сказал:

– «Так значит, забытьё – ваш идеал?!

Быть может, выскажу я тут мысль неудачно,

Вещей «место обычное» не равнозначно

Тому, что указано нашим сознаньем

На основе полученных нами знаний.

Но главный секрет в этом тайном сокрытии –

Это – присутствие, дающее бытие.

Что же такое «открытость присутствия»,

Как она может внедряться в отсутствие?

Свой взор у костра потупил мой даос,

Как видно, в тупик всех поставил вопрос.

– «Свет имеет исключительное свойство,

Помимо, при нём видеть удовольствие,

Он просвечивает пространство открытием,

Но присутствие, нам дающее бытие,

Не доступно нашей силе мышления,

Ибо полностью скрыто от просветленья.

Чтоб в мир ввести вещь из сферы отсутствия,

Нам нужно проникнуть в «открытость присутствия».

Потому «сиянье», небесный свет «Тянь Гуан»

Даёт идею абсолютной открытости,

Как легендарный Фу Си и почтенный Чэн Тан,

Выведшие нас из состоянья дикости».

– «Но как обрести нам это сияние,

Чтоб в недра проникнуть всего мирозданья?

Как тайну познать нам вещей превращенья,

Творцом стать, овладев уменьем вещенья»?

Ещё более смутил я даосов

Поставленным мною сложным вопросом.

Но ждал ответа без тени смущенья,

И, наконец, получил разъяснения:

– «Кто живёт по сиянию правды, то всё

На своих прежних местах оставляет,

Доморощенную правду клеймит во всём,

Блеска лукавых речей избегает.

Чтобы суть вещей превращений понять

Мысли «прихода-ухода» слитности,

Рассужденьям ментальным нужно внимать

Во всей глубине их монолитности.

Тот, кто шагает путём, несказàнным,

За Небесной Сокровищницей вослед,

Тот прикоснётся к дарам первозданным,

Проникнет всегда в потайной её свет.

Постигнет он там тайну чуда живого,

Что тайным и вечным сияньем зовётся:

Чему объясненья нет в мире простого:

Как наполняется, откуда берётся?

Ничто в ней никогда не иссякает,

Оттуда всё способно появиться,

Неведомо, где, как всё возникает,

Но всё в ней чудом может проявиться.

Её не насыщай чем, всё поглощает,

В себе скрывает, но нет в ней наполненья,

До основанья себя не вычищает,

Хоть вычерпай всё, не будут оскуденья.

И если что-то в мире пропадает,

То возвращается в неё обратно.

Весь мир она одна в себе скрывает.

Что происходит там – нам не понятно».

И тут воскликнул я, по лбу себя треснув:

– «Но вот сейчас мне ясно и понятно!

Всё, что сказали вы, нам уже известно,

Я объяснить могу вам всё наглядно.

Это и есть наш физический вакуум,

Ещё Ньютон назвал его эфиром,

Вы то зовёте сиятельным мраком,

Он скрыт от нас и правит нашим миром.

Он, как всех торсионных полей банк данных,

Впитал в себя мириады флюктуаций,

В виде последствий информаций пространных,

Всех образов, форм и конфигураций.

Напоминает он нам библиотеку,

Где всё по нужным полочкам разложено,

И если мы взглянем в её картотеку,

О нас информация там изложена.

Войдя в информационное пространство,

Где всё уже давным-давно проявлено,

Увидеть сможем мы тайну постоянства,

Где будущее прошлым уже явлено.

То, что здесь за матрицу считают, -

Единым информационным полем, -

В вашем представленье понимают

В Небесной Сокровищницы роле.

Так закодирована вся Вселенная,

Каждая вещь там имеет своё место,

Это – как информация нетленная,

Способна реагировать повсеместно.

Можно, войдя в состоянье прострации,

Там с другим торсионным полем связаться,

При помощи лишь своей концентрации

С душой давно умершего пообщаться.

Она откликается как звук на созвучие,

Стоит лишь найти резонанса тональность,