Владимир Власов - Путь к бессмертию

Как мозг наш находит в ней, в нужном случае,

Всю самую необходимую данность.

Там наш мозг черпает всю информацию,

Воспоминанье находит отзывчивость,

Чрез тон резонанса с нужной флюктуацией,

Ненужное всё уходит в забывчивость.

Поэтому в нас ничего не хранится,

В этом нет никакой необходимости,

Мысль в мозгу может мгновенно появиться,

Войдя с ней в состояние интимности.

Наш мозг и есть инструмент тонкой настройки,

На торсионных полей флюктуацию,

Уловитель из глубин сигналов стойких,

Несущих нужную информацию.

Так в состоянии забытья, внимая

Отголоскам вечных тайн сокровенного,

Внутрь Сокровищницы Небес проникаем

Мы с помощью разума совершенного.

С погруженьем себя в медитацию,

Биоэнергетическое поле

Отзовётся в эфире флюктуацией,

Как всплеск души, вырвавшейся на волю.

С Небесной Сокровищницей всё ясно,

Как со сферой перехода в небытие,

Себя можем чувствовать безопасно,

Предсказывая любые события.

Но как вещить в реальность информацию?

Как истинным творцом своего стать мира?

Ведь сложно полученную флюктуацию

Преобразить в действительность из эфира»?

Молча, выслушав мою длинную речь,

В которой изложил я точку зрения,

Не пытаясь моё нахальство пресечь,

Они открыли рты от удивления.

У огня все сидели, потупивши взор,

В молчании странном повис мой вопрос,

В тиши догорая, искрился костер,

Тут голосом тихим даос произнёс:

– «В нашем времени каждое мгновенье –

Неразделённое единства понятье,

«Прибытия» и «ухода» движенье

Оказывается несостоятельным.

Нельзя вычленить их как явление

Из цельного потока реальности,

Ибо оба они в становлении

В своей непреходящей данности.

Всё происходит в мгновение ока,

Ничего ни на миг не остановить,

В действии в час, отпущенного срока,

Упущенное время не уловить.

Скрытая от взора лодка, далече,

Мимо лани дала незаметно пройти,

Движущейся по реке ей навстречу.

Значит, не встретятся никогда их пути.

Мы должны себе ясно понять,

Как участники Общего Движения,

Разве может субъект подвергать

Объект какому-то там обсуждению.

Как спица в колесе при движении,

Являясь частичкой огромного мира,

Ты не можешь остановить вращения.

Своим влиянием на область эфира.

Но своим умом мы можем понять

Вселенной механизм превращения,

В какой-то степени даже влиять

На процесс общей тайны вещения.

Нужно внести определённую ясность

Во многих хитросплетений сложности,

Чтоб всем нам понять свою к миру причастность,

Учитывая все наши возможности.

Чтобы проникнуть в суть мирозданья,

Нужно нам всем прилежно мыслить учиться,

Развить свое скрытое сознанье,

Уметь интуитивно с идеей слиться».

Один из даосов, по виду, скучал,

Всех слушал спокойно и долго молчал,

За бабочек танцем ночных наблюдал,

Но тут он отвлёкся и фразу сказал:

– "Ловушка для ловли зайцев нужна,

А зайца поймали, к чему нам она.

Слова для идеи нужны, ведь, уму,

Постигнув идею, слова – ни к чему.

Мы ищем повсюду все с начала веков

Забывших в общенье про слова чудаков.

Идею совершенства постигнуть готов

Лишь тот, кто умеет обходиться без слов.

Путь, проявивший себя, уж не путь,

Он потерял изначальную суть.

То, что словами нашими сказано,

Не всегда с истинной правдой связано.

В движенье все разговоры уместны,

Но чтобы дойти, слова бесполезны.

Слова, чтоб развлечь нас, в пути помогают,

Правды ж «немыслимого» не достигают.

Сказал он, встав, и пошёл прочь с улыбкой,

Другой растворился легкою дымкой.

Мы с другом остались вдвоём в тишине.

Горели лишь звёзды для нас в вышине.

– «Если не слова, то, что определяет

Всё истинно-сущее? Кто это знает?»

Мой друг вопрос мой оставил без ответа,

Будто, не трогала тема его эта.

Как видно, даос мой чрезмерно устал,

Зевнул, потянувшись, и сонно сказал: -

«Учёный монах, там какого-то века,

Считал, что Путь – это есть ум человека.

Зимой везде снега, а осенью луна,

Прохладный ветер летом, и в цветах весна.

Ты пустяками зря ум не утруждай,

И красотою наполнится твой край».

В глубокой ночи догорал наш костёр,

Со сном, нас сморившим, иссяк разговор.

В забытье видел я, успокоенный сном,

Как будто бы бабочкой вьюсь над костром.

Мой разум уснул, но проснулась душа,

В звёздное небо устремилась, спеша.

Я с лёгким весельем порхал в темноте,

Кружась, удивлялся ночной красоте.

Внизу от костра догорал уголёк,

Ко мне от земли подлетел мотылёк.

В него воплотился мой верный даос,

И вновь он мне задал свой вечный вопрос:

– «Ну, как себя чувствуешь ты в пустоте,

Душой отдаваясь земной красоте?

Ведь, сверху другая совсем красота,

Мы сможем с тобой облететь все места.

Увидим мы сверху с тобой всю страну,

И сможем познать в глубине старину.

Чтоб так путешествовать, нужно уснуть.

Давай же быстрее отправимся в путь.

Во сне мы увидим, страна чем живёт,

Чем полнится мир, и чем дышит народ.

Что в нас на земле изменилось с тех пор,

И будем в полёте вести разговор.

С тех пор как Чжуанцзы во сне бабочкой стал,

В народе летать – не померк идеал.

В порханиях мыслей мудрость познав,

Всех тянет в полёте подняться во снах.

У всех врата духа отверсты во сне,

Чтобы вдохновение черпать извне,

И образов тень, устремившись в полёт,

Вносить в зримый мир наш из чёрных пустот.

Глухое небытие, в нём – пустота,

В котором таится вся тайн простота.

И только во снах в нём открыто окно,

Имеют лишь с ним все начало одно.

Летают во снах все за Китайской стеной,

Никак я не думал, что так будет с тобой.

Не только все мы, поэтичный народ,

В стране этой каждый стихами живёт.

У многих – желанье: приют городов

Сменить на красоты полей и садов,

Недаром красоты нам создал Творец,

Чтоб в нас пробудить ими голос сердец.

На землю послал нам он из пустоты

Прекрасные рощи, поля и цветы,

Он заслужил благодарность в молитве.

Сейчас мы с Вселенной движется в ритме.

Прекрасны изгибы струящихся рек,

Что может краше увидать человек,

Как волны вздымаются тысячи гор,

Везде проникает духовный наш взор.

И пением ветер ласкает наш слух,

Путь к Абсолюту очищает наш дух,

В полёте у всех просветляется зренье,

Нисходит духовный процесс озаренья.

Всю с высоты обозрев бесконечность,

Сразу поймёшь, что такое есть вечность.

Мы можем труды создавать в восхищенье,

Сродни мировому узору творенья.