Томас Клири - Мудрость дзэн. Сто историй пробуждения

Представлять десять парамит в виде круга или сферы также удобно вследствие их взаимодополняющих функций в контексте совершенной целостной динамики. Здесь опять-таки практическое применение десяти парамит может быть показано как начинающееся с взаимодополняющих пар на противоположных концах пяти диаметров или граней и достигающее совершенства с полным их взаимопроникновением.

Вследствие бесконечного богатства и сложности опыта переживания десяти парамит было разработано огромное множество методов обучения и соединения их в единое целое. Среди дзэнских техник особенно известна та, что использует для запечатления в сознании образа десяти парамит в высшей степени емкие рассказы, индуктивно ведущие ученика к цельному и гармоничному видению и переживанию опыта их тотальной динамики.

Рассказы эти не обязательно являются историей, как мы привыкли себе ее представлять. История Дзэн-буддизма , как и любая другая, в основе своей не зафиксирована в письменных источниках, и подтвердить достоверность того или иного факта данными историографии зачастую невозможно. Истинное назначение дзэнских рассказов - не фиксация событий прошлого, а воздействие на читателя, а значит, такова и есть их подлинная история.

Рассказы эти отнюдь не являются примерами функционирования "ролевой модели", как данный термин сегодня понимается. Герои их приходят из миров, ныне уже не существующих, так что в качестве "ролевых моделей" в современном смысле слова они не обладают никакой ценностью.

Однако олицетворяемые ими принципы и практики - десять буддийских парамит - существуют и могут быть использованы в действительности. Понимать и применять их здесь и сегодня следует точно так же, как везде и всегда: с учетом конкретных условий и потребностей времени, места и человеческого общества.

Жил когда-то богатый человек по имени Хэйдзаэмон, страстно желавший воплотить в своей жизни добродетели, которые воспевали древние мудрецы.

Будучи человеком искренним и упорным, Хэйдзаэмон щедро тратил свои богатства на гуманные, милосердные и благотворительные деяния.

Благодаря его помощи были спасены многие дети из бедных семей; ради блага людей он выделял деньги на строительство многочисленных мостов и дорог в своей провинции.

В завещании, составленном незадолго до смерти, Хэйдзаэмон изложил свою последнюю волю: чтобы поколения его потомков продолжали использовать его состояние на нужды людей и его дети и внуки свято исполняли его пожелание.

Рассказывают, что в один из дней перед воротами дома Хэйдзаэмона появился буддийский монах. По-видимому, этот священнослужитель прослышал о его бескорыстном человеколюбии, необычном для богачей того времени, и пришел попросить денег на строительство ворот храма.

Но Хэйдзаэмон рассмеялся ему в лицо и сказал: "Я помогаю людям, ибо не могу видеть, как они страдают. Если же у храма нет ворот, что тут страшного?"

Жил один дзэнский священнослужитель высокого ранга, которому покровительствовал не кто иной, как сам даймё провинции. Поэтому, когда священнослужитель отправлялся в главный город провинции в официальную резиденцию даймё для встречи со своим покровителем, его сопровождала большая пышная свита.

Во время одного из таких путешествий, когда процессия остановилась на постоялом дворе на отдых, всадники из его свиты решили было купить себе новую обувь. По совету местных носильщиков вызвали старого человека, который заявил, что у него есть очень хорошие соломенные сандалии.

Когда через какое-то время старик вернулся с несколькими парами новых сандалий для всадников, священнослужитель увидел его в окно паланкина и чуть не упал в обморок.

Стариком, делавшим сандалии, оказался не кто иной, как Тосуй, пробужденный дзэнский наставник, за много лет до того бывший его учителем, а после таинственным образом исчезнувший из храма.

От неожиданности и удивления вывалившись из паланкина, священнослужитель распростерся ниц перед стариком и с предельной почтительностью выразил ему свое уважение.

Тосуй выказал свою доброту и заговорил о минувшем; когда же настал час расставания, наставник сказал священнослужителю: "Не отравляй себя близостью к сильным мира сего".

Как-то в общину дзэнского наставника Банкэя, великодушного наставника людей, пришли нищие, больные проказой. Банкэй принял их, а совершая обряд посвящения, омыл и обрил им головы своими собственными руками.

За всем этим наблюдал один господин, посланник даймё, который всецело доверял мудрости Банкэя и построил в своей провинции храм, чтобы наставник мог обучать учеников и выступать с проповедями перед людьми.

Ошарашенный видом того, как Банкэй бреет головы неприкасаемым, господин поспешил принести наставнику таз с водой, чтобы он вымыл руки.

Но наставник отказался, заметив: "Ваша неприязнь более отвратительна, чем их язвы".

Один старик зарабатывал на жизнь тем, что открывал маленький переносной чайный домик в живописных окрестностях Киото - древней императорской столице Японии.

Весной он выискивал места, где цветы более всего радовали глаз, а осенью останавливался там, где цвет увядающей листвы был неописуем; туда он приносил чайную утварь, ставил сиденья и, наслаждаясь видами природы, ждал путешественников.

Столичные любители прекрасного пребывали в восхищении и любили приходить к нему, где бы он ни открывал свой чайный домик Вскоре о старом торговце чаем проведала вся столица.

Но немногие знали, что старик на самом деле был дзэнским наставником. Он начал изучать дзэн с детства и посещал буддийских учителей по всей стране. Он все время путешествовал и не имел ничего, полностью отдаваясь постижению учения Будды.

Пробудившись, он неустанно учился и занимался самосовершенствованием, дабы, преждевременно возложив на себя бремя наставничества, не отклониться от пути, ведущего к полному пробуждению.

После долгих странствий наставник вернулся в родные края, чтобы помогать своему первому дзэнскому учителю. Когда учитель умер, наставник выбрал одного из своих учеников и назначил его настоятелем.

После чего он исчез из общины и направился в Киото, навсегда оставив карьеру священнослужителя. В то время он говорил: "Насколько правильна жизнь человека, зависит от его сознания, а не от внешних проявлений. Я не желаю пользоваться теми преимуществами, которые дает одеяние монаха, и жить на подаяния других л людей".

Так он начал продавать чай, чтобы заработать себе на жизнь. Он часто с улыбкой говорил людям: "Я беден и не могут позволить себе есть мясо; я стар и не смогу доставить удовольствие жене. Жизнь торговца чаем как раз по мне".