Томас Клири - Пять домов Дзэн

Однако движение сознания может быть неправильным, а может быть гармоничным; вот почему возникают хорошие и плохие чувства. Поскольку возникающие чувства то хорошие, то плохие, в ответ появляются либо счастье, либо беда. В зависимости от того, насколько глубоки чувства, последствия могут быть или незначительными, или весьма серьёзными. С незначительными можно справиться, а вот от серьёзных избавиться невозможно.

Хорошее и плохое могут предшествовать одно другому или следовать одно за другим; беда и счастье могут подступать постепенно либо стремительно обрушиваться. Даже через десять поколений, через десять тысяч поколений невозможно избежать влияния последствий. Они не ограничиваются жизнью одного поколения. Тот, кто сомневается в этом только из-за того, что на протяжении жизни одного поколения хорошее либо плохое не проявляются, просто не понимает закона причины и следствия.

Если награды не основываются на правильном понимании причины и следствия, то как можно побудить людей к добру? Мы не видим, как растут деревья, но, тем не менее, они день за днём расцветают; мы не видим, как стачивается точильный камень, тем не менее, он уменьшается день ото дня. Точно также обстоит дело и с человеческими поступками, поэтому как мы можем не уделять этому внимания?

Дэ-шань как-то сказал общине: «Сегодня я не буду отвечать ни на какие вопросы. Любого, кто задаст мне вопрос, я ударю палкой».

Тут вперёд выступил один монах, поклонился, и Дэ-шань тут же ударил его.

«Но ведь я ещё не задал вопроса!» — воскликнул монах.

«Откуда ты?» — спросил Дэ-шань.

«Из Кореи», — ответил монах.

«Ты заслужил удар ещё до того, как вступил на борт корабля!»

Когда Фа-янь привёл эту историю, он сказал: «Слова великого Дэ-шаня двойственны».

Юань-мин поведал эту историю и добавил: «У великого Дэ-шаня голова дракона, но хвост змеи».

Сюэ-доу прокомментировал историю так: «Хотя почтенные наставники Фа-янь и Юань-мин искусно подрезали длинное и удлиняли короткое, отказывались от тяжёлого и использовали лёгкое, этого недостаточно, чтобы постичь смысл слов Дэ-шаня. Почему?

Дэ-шань словно держал свой авторитет по ту сторону двери; а меч его не позволял разразиться беспорядку даже в том случае, если он не отсекал им то, что должен был.

Вы хотите увидеть монаха из Кореи? Он просто слепец, налетевший на столб».

Бай-чжан во второй раз позвал Ма-цзу и стоял, весь внимание. Ма-цзу уставился на метелку, висевшую на краю сиденья.

Бай-чжан спросил: «Отождествляемся ли мы с этим действием или устраняемся от него?»

«Потом, когда ты начнёшь проповедовать, что ты станешь использовать для помощи людям?» — спросил Ма-цзу.

Бай-чжан взял метелку и поднял её над головой.

«Ты отождествляешься с этим действием или устраняешься от него?» — спросил Ма-цзу.

Бай-чжан повесил метелку обратно.

И тут Ма-цзу закричал, да так громко, что Бай-чжан три дня ничего не слышал.

Сюэ-доу поведал эту историю и сказал: «О достойные мужи учения! Ныне тех, кто блуждает по узким протокам, великое множество, но как же мало тех, кто находит путь к истоку. Все говорят, что, когда Ма-цзу закричал, Бай-чжан обрёл великое пробуждение. Но так ли это на самом деле или нет?

Некоторые иероглифы походят друг на друга и смешиваются, но обладающие хорошим зрением люди в состоянии различить их. Когда Ма-цзу сказал: «Потом, когда ты начнёшь проповедовать, что ты станешь использовать для помощи людям?», Бай-чжан поднял метелку над головой — вы думаете, что это нечто вроде насекомых, поедающих дерево и случайно образующих рисунок? Или полагаете, что это всё равно, что одновременно сбросить панцирь и спрятаться под него?

Вы хотите понять три дня полной глухоты? Чистое золото, хорошо обработанное, не должно менять цвета».

Один монах спросил Сюэ-фэна: «Что это такое «древний поток холоден с самого своего истока?»»

«Когда ты всматриваешься в пего, ты не видишь дна», — ответил Сюэ-фэн.

«А что будет с тем, кто выпьет из него?» — вновь спросил монах.

«Он не попадает внутрь через рот», — сказал Сюэ-фэн.

Монах передал Чжао-чжоу то, что ему сказал Сюэ-фэн.

«Он не может попасть внутрь через ноздри», — сказал Чжао-чжоу. Тогда монах спросил Чжао-чжоу: «Что это такое «древний поток холоден с самого своего истока?»»

«Больно», — ответил Чжао-чжоу.

«А что с тем, кто выпьет из него?» — спросил монах.

«Он умрёт», — ответил Чжао-чжоу.

Когда Сюэ-фэн услышал об этом, он сказал: «Чжао-чжоу — древний будда; отныне я более не буду отвечать на вопросы».

Сюэ-доу поведал эту историю и добавил: «Все говорят, что Сюэ-фэн не пошёл дальше поставленного монахом вопроса, поэтому Чжао-чжоу и не согласился с ним. Если вы поймёте его буквально, то глубоко разочаруете древних.

Я не согласен. Только тот, кто может отсекать ногти и отрезать железо, является настоящим наставником. Того же, кто снисходит до низших, кто равняется на высших, едва ли можно назвать последователем учения».

Цао-шу спросил монаха: «Откуда ты недавно вернулся?»

«Из государства Хань», — ответил монах.

«Почитает ли император Хань учение Будды?» — спросил Цао-шу,

«Как плохо! Хорошо, что вы спросили меня! Если бы вы спросили кого-нибудь другого, стряслась бы беда!»

«Что ты делаешь?» — вновь задал вопрос Цао-шу.

«Я не вижу даже существования людей — какое же учение Будды можно в таком случае почитать?» — сказал монах.

«Сколько лет прошло с тех пор, как ты дал обет?»

«Двадцать».

«Так вот тебе наказание за то, что ты «не видишь существования людей!»«— воскликнул Цао-шу и ударил монаха.

Комментарий Сюэ-доу: «Монах получил взбучку, но если он уйдёт, он больше не вернётся. Что же касается Цао-шу, то в тот момент, когда он осуществил должное, он поднял волны там, где нет ветра».

Достигли ли вы чистого изначального океана понимания и знания сущности и форм? Если вы ещё не добрались до него, что ж, вы, собравшиеся здесь, видите ли вы зелёные горы прямо перед вами? Если вы говорите, что видите, то как вы их видите? Если вы говорите, что не видите, то как вы можете утверждать, что зелёные горы не видны? Вы понимаете, о чём я говорю?

Дело в том, что в вашем чистом и изначальном океане понимания и знания сущности и форм находятся зрение и слух. Если вы понимаете, это так, и даже если вы не понимаете, это всё равно так.