Яков Кротов - Военная Россия

Большевики пришли к власти, обещая мир. Полгода они формировали добровольческую армию, но 29 мая 1918 года объявили принудительный набор в армию. Кадровой была армия в 1925–1935 гг., после чего и уже до наших дней опять возобладала всеобщая милитаризация. В 1935 г. армия СССР составляла 930 тысяч человек, в середине 1941 г. — 5 миллионов.

Вообще Россия после 1990 года — не просто военная страна, но страна дезертиров. Строго говоря, уже и революция была дезертирством, нарушением присяги и т. п. Но после революции люди были оправданы тем, что присягнули идее и многим жертвовали ради этой идеи, как и подобает солдатам. После 1990 года вернулись к идее имперской, которая теперь уже лишены всякой плоти и крови и напоминает скелет рыбы. Однако, жертвовать теперь уже вовсе никто не собирается — во всяком случае, своим. Теперь энтузиасты империи жертвуют лишь другими, а сами лишь стараются обеспечить себя, своих детей, детей своих детей и так далее.

Для дезертира характерно подозревать всех остальных в дезертирстве. Нормальный военный знает, что армия — малая часть общества, что если по улице идёт человек в штатском, то он вовсе не обязательно дезертир, и что армия исполняет то, что задумывают люди в штатском, за что они голосуют (во многих странах военные лишены права голосовать, по той же причине, по которой запрещено устанавливать пулемёты на автомобилях).

Военный в военной стране не понимает, как можно быть штатским. В штатском можно ходить — шпионам, тыловикам и т. п., но быть штатским нельзя. Это непонимание сохраняется и у военной страны, которая деградировала до полной бесчестности. Отсюда специфически российский феномен: уже в начале 1990-х годов многие люди, временно заигрывавшие с демократией, крайне нервозно кричали, что предаёт демократию тот, кто не ходит на выборы.

Было это нелогично с точки зрения агитации: хочешь убедить человека прийти и проголосовать за твоего кандидата, будь с человеком добр, убедителен, обходителен. Криком только спугнёшь. Зато это было логично с точки зрения солдатской: агитация — для штафирок, военный человек кричит, командует, попрекает.

Военный человек не понимает, как ненасилие, отказ от войны может считаться действием. Действие — это выстрел, либо в одного, либо в другого. Быть гражданином означает пойти на выборы и расстрелять всех кандидатов, кроме одного. Не пошёл на выборы — предал демократию.

В конечном счёте эта логика привела к тому, что запретили голосовать «против всех», и постоянно порываются вернуться к советскому порядку, когда к отказывавшемуся голосовать приходил на дом милиционер.

Абсентеизм не всегда выигрышная тактика, но это всегда абсолютно нормальная, законная, логичная тактика. Воздержание от голосования есть такая же реализация гражданской способности (не долга, кстати), как и голосование. Иногда это единственно разумное поведение. В любом случае, за уже избранного президента страны отвечают не только те, кто за него проголосовал, но и те, кто голосовал против него или не ходил на выборы. Это и есть гражданская солидарность — солидарность в получении благ невозможна без солидарности в оплате счётов.

Вопрос о гражданской ответственности есть лишь частный случай более важного вопроса о человечности. Человек — не только тот, кто дерётся, но и тот, кто отказывается от драки. Не только тот, кто кричит, пишет на заборах и т. п., но и тот, кто молчит, пишет без надежды на читателя, молится. Человек, в конце концов, не тот, кто бурно живёт и цепляется за жизнь до конца, но и тот, кто способен пожертвовать своей жизнью.

В январе 1939 года Сталин объявил о созыве XVIII съезда. В докладе на съезде (10 марта) Сталин заявил, что нет разницы между Германией и другими европейскими странами: все они империалисты. Это был прежде всего поворот к Германии, и в августе 1939 года Молотов упомянул эту речь как отправную точку российско-германского союза.

15 марта 1939 г. Гитлер захватил Чехословакию, 16 марта английский премьер Чемберлен лично посетил российское посольство в Лондоне и предложил заключить союз против Германии. 21 марта правительство Англии предложили Сталину принять декларацию совместно с Францией и Польшей о сопротивлении гитлеровской экспансии. Сталин отказался. 31 марта Англия и Франция объявили, что начнут с Германией войну, если та нападёт на Польшу. Сталин мог выступить с таким же заявлением, но не стал.

Сталин единолично (без обсуждения на политбюро или президиуме Верховного Совета) решил заключить пакт с Гитлером. Возможно, он рассчитывал, что империалистические страны в войне друг с другом ослабнут, после чего Россия двинет свои войска на Запад.

После войны большевистская пропаганда объявила, что Англия и Франция собирались заключить союз с Германией против России, а Сталин просто опередил их, что именно Англия и Франция сорвали переговоры с Россией. На самом деле, переговоры были сорваны именно Россией: Сталин отказался предоставить Польше и Румынии помощь оружием, он требовал впустить на их территорию российские войска.

23 ноября 1939 года Гитлер в речи перед генералами сказал: "Мы сможем выступить против России лишь после того, как освободимся на Западе" (Дашиев В. Между Молотовым и Риббентропом // Новая газета. — 5 мая 2005 г. — С. 5).

Лит.: Дашичев В. Стратегия Гитлера: путь к катастрофе. Т. 1–4. М.: Наука, 2005.

В 1937 г. Политбюро обязало удалить из СССР «всех иностранных подданных», поскольку «подавляющее большинство иностранцев, живущих в СССР, является организующим началом шпионажа и диверсии». В частности, после заключения пакта с Гитлером, Сталин выдал немецким властям около четырех тысяч немцев, которые бежали в Россию от нацизма, в том числе, и немцев-коммунистов (Веймарн А. Оттуда и ТУДЭ. // Политический журнал. — 26 июл. 2004 г. — С. 58).

Вл. Абаринов в продолжение катынской своей книги пиcал ("Новая Польша", 2007, № 4, с. 44) об особенностях милитаристской пропаганды в связи с разделом Польши 1939 года: ранним утром 17 сентября 1939 г. первый замнаркоминдел В.Потёмкин пытался вручить польскому послу ноту о том, что "Польское государство и его правительство фактически перестали существовать". Посол ноту не принял, заявив, что государство существует и сражается за свою независимость. Попытка вручить ноту сама по себе была парадоксом, ведь нельзя вручить ноту послу несуществующего государства — кому он её передаст? Российское вторжение (Абаринов пишет «советское», но мне представляется, что пора уже расставаться с этим прилагательным, которое только затуманивает дело) мотивировалось необходимостью защиты "единокровных братьев" — украинцев и белорусов. Между прочим, поляки — тоже славяне. Главнокомандующей польской армией маршал Рыдз-Смиглый 17 сентября издал приказ не вести боевых действий против «советских» войск и уходить в Румынию и Венгрию. Между тем, российские военачальники издавали приказы о "мощных ударах", о "решительном наступлении", о "разгроме противостоящих сил противника" — то есть, войскам была поставлена задача не оборонять белорусов от немцев, а нападать на польские военные части, не допуская их ухода в Румынию и Венгрию.